Чай со звездным сиянием. Книга 2 - Марта Льян

крепкого брака влюбленные должны на рассвете в один из летних месяцев пойти и отыскать клевер с четырьмя листьями – вот мы и нашли. Все должно было быть хорошо, – тут Дирк запнулся, его голос задрожал. – Должно было быть…

В тусклых зеленых глазах плескалась такая тоска, что у Кадера невольно сжалось сердце.

– Я проклинаю, тысячу раз проклинаю эти времена без нормальных лекарств! – чуть не сорвался на крик лепрекон, привстав со стула, и его лицо исказилось от боли и воспоминаний. – Скажи мне, в чем смысл того, что мы имеем иммунитет к части человеческих болезней, если мы все равно умираем от другой их части?!

Он глубоко и часто дышал, впившись ногтями в край стола.

– Почему? Я столько раз задавал себе этот вопрос: почему нормальное лекарство от пневмонии появилось только пятьдесят лет спустя?![29] Почему нам не могло просто повезти, просто так, один раз, всего один? Один, мать его, гребаный раз?! Я бегал по друзьям, которых еще считал друзьями, и просил помочь, подсказать выход… В ответ я получал только мнимое сочувствие и слова: «Надеюсь, она выкарабкается». Желали ли они мне удачи? Может быть, я не знаю. Если да – то это не помогло. Ни мне, ни ее семье, ни ей самой. Она сгорела как свеча, будто песню ветер унес – и пары месяцев не прошло. И я остался один. Ни семьи бывшей, ни семьи будущей. А внутри словно солнце погасло. Какое-то время я даже надеялся сам что-нибудь подцепить, чтобы уйти вслед за ней и матерью, но это были крамольные мысли слабака. Хотя я все еще считаю, что она заслуживала жить больше меня. Но я не сдался. Я пошел к Тару, потому что мне нужна была поддержка, хоть какая-то! Я не просил у него денег, покровительства или чего-то невыполнимого. Я просто надеялся, что он вытащит меня из той беспросветной тьмы, которая наступила после ее смерти. Я шел за помощью, потому что сам ни разу не бросал его в беде. Откуда мне было знать, что мой друг – паскуда? Что он сволочь последняя?

Дирк задрожал от негодования и обиды.

– Он сказал, что в ее смерти есть и моя вина – дескать, настоящий мужчина бы ее вытащил, нашел бы способ вылечить, а я просто бегал вокруг и плакался. Как будто я не водил к ней врачей, наших и человеческих, не бдил ночами у ее постели! Я так надеялся отвезти ее в санаторий, но не успел… – он часто заморгал. – Знаешь, я люблю цифры, но не в этом случае. В те времена из десяти заболевших девять не выживало. Но этот один, один счастливчик! Почему это была не она? Я бы что угодно сделал, лишь бы она выздоровела! А Тар мне такое выдал… До сих пор ненавижу! – он стукнул кулаком по столу. – Причем он так спокойно все это говорил, будто ребенка несмышленого обучал. А потом еще добавил, что я ему не друг, а соперник. Мол, девушка, которую он любил, ушла, а если бы он был с ней, ничего подобного бы не случилось. Он настоятельно рекомендовал мне катиться подальше. Я был настолько подавлен, что даже спорить не стал – послал его по известному адресу и ушел, хлопнув дверью. Я заходил и к другим ребятам, но Тар-Майран успел настроить их против меня, сказав, что все деньги, что я давал им, я потребую обратно с дикими процентами. А ведь я не то что процентов не собирался просить, я им уже давно простил эти долги! Но Гай и Бартл вытолкали меня в шею, а Финн, Лир и Кон вообще проигнорировали.

В ручке кружки отражались тусклые лампы. В глазах Дирка – его болезненное прошлое.

– Я до сих пор не могу понять, откуда это взялось и чем было вызвано. Для Тара ее смерть тоже была большим горем, и, возможно, он обвинил меня, чтобы хоть как-то заглушить боль утраты. А может быть, он любил только себя, и это было в нем уже давно, а я не замечал? Может, завидовал моим успехам на работе? Хотел быть лучшим во всем, а я ему просто мешал, был досадным напоминанием о том, что лучшим во всем быть нельзя? Я не знаю. Он как-то сказал, что мне жутко во всем везет. Везет, понимаешь?! – Дирк снова чуть не сорвался на крик, заставив Кадера в спешке проверить «стену». – Везет, мать его!

Он шумно вздохнул, тяжело плюхнувшись обратно на стул.

– Как же легко свалить все на абстрактное «везение»! Часто то, что другие считают удачей, – просто справедливая награда за твои труды, о которых они не знают или знают поверхностно. «Я готовился целый месяц, и мне повезло сдать экзамен». «Я посвятил проекту три года и все свои накопления, мне повезло, что он оказался прибыльным». «Я работал над книгой дни и ночи в течение нескольких лет, и мне повезло, что ее издали». Повезло?! Или заслужил? «Повезло» – это когда тянешь конфету из пакета, и она оказывается с твоим любимым вкусом. Мои успехи на работе – это не везение, а стремление постоянно учиться и тот факт, что я пахал как проклятый. А если ты не можешь справиться с завистью – направляй ее на работу над собой. Но это все я уже потом понял, когда повзрослел. А тогда я потерял семью, любимую, друзей и принял самое логичное на тот момент решение – потерять еще и родину.

Куда я отправился – ты можешь без труда догадаться. Никаких «американских похорон» мне не устраивали – сбежал я тихо, особо никого не предупреждая[30]. Часть накопленных денег отдал Брэди Маллану в благодарность за поддержку и помощь – он как раз хотел участок купить, часть – семье Мэрин, а оставшееся взял с собой. Конечно, меня попытались грабануть по дороге, но я тогда был молод, мне нечего было терять, вот и отделал эту парочку пьяниц по первое число, тем более колдовать я к тому времени уже неплохо научился – по старым меркам. Они небось потом залили всем байку про злых фэйри, что, кстати, было недалеко от истины[31]. Люди! – Дирк презрительно задрал нос.

– Потом была Америка, где я сначала пытался работать честно, а затем немного расширил сферу деятельности, так сказать. Там я тоже стремился найти друзей, но не выгорело. Каждый раз казалось: вот они, вот эти ребята любят меня за то, какой я есть, по зову души. А потом выплывало: «Окажи услугу, вытащи, посочувствуй, поддержи». Нет, я поддерживал, за мной не заржавеет, мне не жалко было. А вот когда