Вкус смерти - Влад Райбер

дед снял ботинки, сунул ноги в тапки и поплелся к комнате.

Он двигался еле-еле, но я шел еще медленнее. У меня от страха ноги не слушались. Думал, сейчас откроем дверь, а на нас выскочит эта поплывшая старуха!

Но там никого не оказалось. Только старые вещи. Кресло, торшер, стол да ковер. Пустовато для такой просторной комнаты.

Дед Семен прошел вперед, стараясь ни к чему не прикоснуться, и даже на ковер не ступал, будто все это и впрямь было музейными экспонатами.

– Ну вот, погляди, – сказал он, по очереди указывая на каждый предмет интерьера. – На этом кресле умерла моя Нина Яковлевна… Абажур тоже был ее… На этом ковре скончался Федька. Ну а об этот стол ударился Андрюшка.

– Дед… ты эти вещи из их квартир притащил, что ли?

И что интересно: я об этом и сам начал догадываться еще до того, как мы вошли в комнату, просто не мог поверить в столь странный поступок.

Но следы на вещах подтверждали слова деда. Сиденье и спинку кресла покрывали черные пятна. На одном подлокотнике остался темный след, похожий на отпечаток руки. В этом кресле разлагалось тело!

На углу стола застыл темный след. Очевидно, это была кровь.

Я посмотрел на ковер, пытаясь рассмотреть какие-нибудь пугающие детали, и заметил седые волосы, застрявшие среди ворсинок.

Мой дед собрал тут «музей смерти»! Стоило ли удивляться, что в квартире завелись призраки? Видимо, души привязаны к предметам, которые запечатлели их последние минуты.

В комнате висел тонкий запах гнили. Может, он мне только мерещился от вида кресла с въевшимися пятнами трупной жижи. Вот гадость! И дед припер все это сюда?! Да он вообще в своем уме?

– Я взял их на память, – сказал старик. – Хотел, чтобы мои дорогие соседи навещали меня. И они приходят иногда, как ты видел… С ними не так одиноко. Да и тебе не мешают. Чего их боятся? Это два старых деда и бабка. Да к тому же мертвые.

Слушая его, я не знал, что и думать. Ну, дед Семен! Из ума, что ли, выжил? Сделал себе музей из этого старья со следами трупов. В просторной комнате! А меня поселил в какую-то кладовку…

***

В этом доме я не был полноправным хозяином, а потому не мог убедить старика избавиться от этого жуткого хламья. Пришлось привыкать к шорохам и голосам, что звучали ночью, а иногда и днем! В конце концов, я даже перестал этому удивляться.

Однажды дед Семен захворал. Он долго кашлял, закрывшись в ванной, а когда вышел, в раковине остались следы крови.

– Дед, тебе надо в больницу сходить! – сказал я.

– Вон туда мне уже надо! – старик махнул рукой в сторону кухонного окна.

Я понимал, что он имеет в виду. В той стороне было городское кладбище. Чувствовалось, что дед Семен смирился с надвигающейся кончиной. Он не видел в своей жизни никакой цели, а потому и смерть его не пугала.

Старик ушел из жизни внезапно. Однажды я проснулся утром, а он нет…

В его комнате была тишина. Ни кашля, ни скрипа кровати. И я сразу догадался, что дед Семен умер.

Он лежал в постели, закутанный в одеяло. Свернулся калачиком, будто замерз. Его большие глаза выступали под морщинистыми веками, а от бледных губ на подушку свесилась ниточка кровавой слюны.

Как мне стало его жалко. Пережил всех своих друзей и годами пытался скрасить одиночество компанией мертвецов. Хотелось верить, что теперь они вместе.

Я позвонил по экстренному номеру и задал наивный вопрос:

– А что делать, если человек умер?..

Через час к подъезду подъехала машина, похожая на скорую помощь. Только полоски и крест на ней были не красными, а черными.

Старика увезли в морг. На пустом матрасе осталась ямка, продавленная телом. На подушке пара засохших капелек крови.

Я подумал: вот и его постель стала экспонатом, который годился для «музея смерти». Поставить бы его в ту комнату для полноты картины!

Но я, конечно, этого делать не стал. Еще до похорон деда грузчики вывезли кровать, стол, ковер и кресло на свалку. И торшер тоже туда отправился. Зачем он мне?

Я представлял, что сделаю в квартире хороший ремонт. Только бы сначала изгнать отсюда души покойников!

Страшно было засыпать одному, но впервые за все время в доме было тихо! Я подумал, что мертвецы исчезли из комнаты вместе со своими вещами.

Деда Семена похоронили. На церемонию пришли только мы с бабушкой. Никто из других родственников не нашел времени, чтобы с ним проститься. И чего они так не любили старика?

Я думал, что все теперь позади. Квартира моя, и в ней нет никаких призраков.

Но в первую ночь после похорон я проснулся от того, что с меня слетело одеяло. Его резко сдернули и бросили на пол. А на мое плечо легла холодная ладонь.

– Вовка, ты зачем выбросил наши вещи?!

Я разлепил сонные веки и увидел бледного деда Семена! Он выпучил на меня огромные глаза, сморщил нос и лоб. А на пороге комнаты стояли другие старики. Та женщина со следами разложения на лице, полный мужчина с перекошенным ртом и еще один – тощий, с седыми волосами и бородой.

Все они ждали, когда я что-то скажу. Оправдаюсь перед ними!

А я отполз к краю дивана, сгребая простыню, и сипло шептал:

– Простите! Простите!

У меня не осталось четких воспоминаний, как закончилась эта ужасная ночь. Что еще говорили эти старики и в какой момент они ушли.

Помню только, как утром быстро собрался и убежал прочь.

Я пытался сдать квартиру, но жильцы не задержались там и на неделю. Сказали, что по ночам в комнатах постоянный шум: скрипят двери, слышатся шаги и голоса.

Вот так я стал обладателем «нехорошей квартиры». До сих пор не знаю, что делать с таким наследством.

Сосед сверху

Когда сестра вышла замуж и уехала в другой город, я остался один в квартире. Друзья говорили, что мне повезло, а я чувствовал досаду.

Кристина, по крайней мере, готовила и поддерживала порядок в доме. А я оказался совершенно непригодным домохозяином. Попытался сварить простой суп, а получилась какая-то жидкая пересоленная гадость, которую даже не стали есть бездомные коты.

Да и убираться я настолько не привык, что попросту забывал это делать. За месяц комнаты заросли пылью, а кухня – жирными пятнами. И тапки прилипали к полу, потому что я даже не знал, где лежит тряпка.

Моя