Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев

дымом и треском круша ветки, и уже через мгновение с сердитым рычанием опрокинул в мох неуклюжую фигуру. Веса волчонку пока еще не хватало, но он с лихвой компенсировал недостаток габаритов старанием и силой стихии. И, судя по звукам, обрабатывал отчаянно брыкающееся и вопящее тело с таким усердием, будто собирался то ли сожрать, то ли спалить дотла.

— Все, хватит! — рявкнул я, ускоряя шаг. — Назад… Погасни!

Вулкан, разумеется, не знал ни единой команды. Но интонацию распознал безошибочно, и когда мы приблизились — тут же отскочил, будто его сдернуло с бедняги невидимым поводком.

— Ну что, набегался? — усмехнулся я.

Сначала нашему взору предстали только ноги в синих штанах и обрезанных по середину голенища грязных сапогах. Но потом кусты зашевелились, и оттуда с кряхтением выбрался мужик — видимо, хозяин хутора, которого я с самого первого выстрела так и не увидел ни в доме, ни снаружи. Выглядел он настолько жалко, что я не без труда удержался от соблазна пинком отправить его обратно в мох — еще полежать.

— Ты кто такой? — поинтересовался я, подходя ближе.

— Так это, ваше сиятельство… Дмитрий я. Еще Бобром кличут, — отозвался хозяин. И указал рукой куда-то мне за спину — в сторону хутора. — Муж ейный…

— Муж, значит? — Елена даже не пыталась скрыть презрение, звучавшее в голосе. — А чего ж побежал тогда?

— Да как тут не побежать, сударыня? — Бобер втянул голову и жалобно посмотрел на нас снизу вверх. — Если такое творится…

— А кто это такие были? Друзья твои?

Ветви елей вздрогнули от зычного голоса, а через несколько мгновений появился и его обладатель. Горчаков выглядел уставшим, но как будто не был ранен — если не считать ссадины на лбу, которую он наверняка заработал еще раньше, когда мы пробирались через лес.

— Да какие они мне друзья, ваше сиятельство⁈ Вольники, черт бы их всех забрал. Пришли из Тайги семеро хмырей, дверь с петель сняли, в зубы и мне, и Маришке дали — и говорят: мы теперь тут жить будем. С тебя, значится, шконки. Ну и дрова, там, попить, пожрать — а мы детей и бабу твою не трогаем. — Бобер опасливо покосился на Горчакова. — И десятину князю можешь не платить.

— А ты и рад, небось, не платить-то, — усмехнулся я.

— Так где ее взять, ваше сиятельство? И так эти урки весь подпол сожрали, тут не то, что продать нечего — самим бы ноги не протянуть!

— А чего не пожаловался? — проворчал Горчаков. — Я что — просто так в Ижоре князем сижу?

— Попробуй уйди! Как я своих оставлю?.. А попробовали бы все удрать — так от машины даже по лесу далеко не убежишь. И говорили еще всякое — дескать, у вольников главари с его сиятельством Николаем Платоновичем дружат, и он им вроде как брат и сват, а Горчаков… — Бобер прикусил язык, сообразив, что наговорил лишнего. И снова принялся втягивать голову в плечи, но потом все-таки закончил — осторожно, чуть ли не шепотом: — Ну я и решил — пусть князья сами разбираются.

— Ну вот мы разобрались — что легче стало? — усмехнулся я. И, присев на корточки, осторожно, но крепко прихватил Бобра за ворот майки. — Значит так, любезный, слушай меня внимательно: десятину — заплатить. И за этот месяц, и за прошлый. А если вольники сюда еще раз сунутся, скажи, что князь Костров их лично во-о-он на той сосне повесит. — Я вытянул руку, указывая на подходящее для экзекуции старое дерево. — Запомнил?

Бобер сглотнул и принялся молча кивать, изо всех сил выражая покорность, понимание и прочие присущие скромному хуторянину добродетели. Разговор, очевидно, подошел к концу, однако мне почему-то захотелось добавить еще кое-что.

— И хоть ружье себе подбери. С патронами — их, небось, сейчас в доме много валяется. — Я поднялся на ноги и отряхнулся. — А супругу больше не бросай. Нехорошо это.

Елена улыбнулась одними уголками рта — видимо, последний мой совет ей понравился куда больше, чем вся беседа. Мы почти одновременно развернулись и направились обратно к хутору. Горчаков зачем-то постоял еще немного, однако потом тоже двинулся следом, неразборчиво ворча что-то себе под нос.

Но не успели мы дойти до ограды, как сзади раздался жалобный голос.

— Ваше сиятельство… Господин, погодите!

Бобер уже успел подняться и теперь осторожно семенил за нами, поглядывая то на меня, то на Горчакова, то обратно в сторону чащи, где исчез Вулкан. Я так и не понял, к кому именно он обращается, но все-таки решил ответить.

— Чего тебе?

— Тут такое дело, ваше сиятельство… Сами же сказали — жаловаться если что. — На этот раз Бобер определенно посмотрел на Горчакова. — У нас тут медведь из Тайги повадился к хутору ходить. Здоровый — даже пуля не берет. Уже троих коз задрал…

Елена тихо усмехнулась. Видимо, ее тоже впечатлила наглость хуторянина. Тот не спешил клясться в верности и наверняка уже придумывал очередной способ не платить хозяину вотчины положенную десятину, однако стоило князю объявиться — тут же потребовал защиты.

Точнее, попросил — но тот явно не собирался ему отказывать.

— Ладно, — буркнул Горчаков. И развернулся в мою сторону. — Игорь, мне уже стыдно тебя просить, но не мог бы ты?..

— Мог бы. Почему бы, собственно и нет? — Я улыбнулся и махнул рукой. — Пойдем, поохотимся на этого вашего… косолапого.

Глава 4

— Надо обратно вернуться. — Горчаков в очередной раз огляделся по сторонам и покачал головой. — К тропинке, по которой сюда шли. Может, Астра след и возьмет. Или твой этот, зубастый…

Я молча покачал головой. За последние пару недель наша с Вулканом связь окрепла, однако не настолько, чтобы я мог командовать таежным хищником, как собакой. Он все так же жил где-то там, в лесу. Сам по себе. Не слишком близко, но уже и не так далеко. Поводок аспекта без особых усилий тянул огневолка ко мне, и ему…

Пожалуй, ему это даже нравилось — судя по тому, что именно я «слышал», когда удавалось залезть зверю в голову. Не знаю, сумел ли он таинственным образом подцепиться к магическому контуру, или просто подтягивал ману из нашей связи — энергии Вулкану