Злейшие пороки - Хлоя Гонг

Орудуя до нелепости огромными руками Галипэя, она вынуждена помнить об осторожности, чтобы не толкать стражников, сидящих по обе стороны от нее, и устроившийся напротив член Совета Муго меряет ее странным взглядом. Калла не обращает на него внимания.

Сигнала нет.

Но как раз в этот момент по карете разносится щебечущий звук.

– Алло? – Муго почти ревет в свой телефон – гораздо больше, чем тот, что в руках у Каллы, размером почти с его голову. Специально изготовленный, чтобы ловить в провинциях сигнал, переданный из самого Сань-Эра. – Говори громче! Здесь на мили вокруг ни единой вышки.

Все пассажиры кареты поворачиваются, слушая его разговор. Это неизбежно, ведь он вынужден говорить во весь голос.

– Что? – Муго делает паузу. У всех на виду от его лица отливает кровь, оно приобретает мертвенную бледность. – С какой стати… о небеса. Да, я доложу его величеству.

– В чем дело? – спрашивает Калла в тот же момент, как Муго заканчивает разговор. Им некогда останавливаться и ждать, когда Муго передаст сообщение.

– Член Совета Наурил мертв. Убит.

По карете пролетает шепот. Муго пытается убрать антенну своего телефона и с громким треском чуть не ломает ее пополам.

– Во дворце уже схватили виновника? – спрашивает Савин, выдвинувшись из глубины кареты, где она сидит.

Муго качает головой:

– Все произошло несколько минут назад. Там решили сначала связаться со мной, чтобы я мог поговорить с королем.

Калла жалеет, что не оставила карту Отты при себе: сейчас можно было бы рассмотреть ее повнимательнее. Хотя Отта обозначила на ней место в приграничье, на карте все равно показан весь Талинь. Сань-Эр внизу занимает полуостров, выдающийся на юго-восток. Провинции раскинулись за городской стеной: Эйги вдоль почти всей наземной границы, справа уступающая место Кирее. Той самой Кирее, которой управлял член Совета Наурил.

Потянувшись через колени другого стражника, Калла отдергивает занавеску на окне. Если не считать отдельных рощиц, повсюду вокруг видны зеленые поля. Останавливаться здесь небезопасно.

– Мы уже почти в Лахо, – говорит она, указывая на равнину вдалеке. – Вы сможете передать его величеству известие, когда мы встанем лагерем на ночь. А медлить здесь нам нельзя.

Муго пыжится:

– Неразбериха в Кирее, оставшейся без правителя, способна за один день нанести серьезный ущерб королевству. Его величество должен немедленно назначить временную замену Наурилу.

Дело не в том, что гражданский долг предписывает Муго сообщить о преступлении. Просто он рассчитывает на быстрый захват власти, поскольку представилась такая возможность. Ему уже принадлежит Эйги. Вместе с Киреей получится целое королевство, пусть и небольшое.

– Мы въезжаем на территорию «Голубиного хвоста», – предостерегает Калла. – Сидите и не высовывайтесь. Никакая временная замена ничем не повлияет на текущую ситуацию в Кирее.

Но Муго уже встает. Сидящие по соседству с ним члены Совета ропщут, недовольные толкотней.

– Зато успокоит народ.

– Чем? Известием, что одного никчемного члена Совета сменил другой?

Взгляд Муго становится пронзительным. Калла подавляет вздох, спохватившись, что по сравнению с обычной замкнутостью Галипэя Вэйсаньна слишком открыто высказала свое мнение.

– Послушайте, – начинает она, пытаясь усмирить волну, которую сама и подняла. – Вы входите в состав делегации, отправленной по делу чрезвычайной важности. Мы обязаны отыскать корону до того, как ею завладеет Отта Авиа. И вы намерены поставить наши планы под удар, занимаясь столичными делами? Если Отта уничтожит королевство, сама ваша должность будет упразднена, и что тогда?

– Не надо нагонять страх на Совет, препятствуя его работе. – Муго пробирается по карете. – Прошу прощения… – Кто-то из членов Совета возмущается и жалуется, просит его сесть на место и успокоиться, но Муго тянется к ручке дверцы, явно собираясь распахнуть ее и вынудить возницу остановиться.

– Стойте, стойте. – Калла тоже поднимается. – Дождитесь хотя бы, пока мы убедимся, что еще не въехали в Лахо…

Договорить Калла не успевает: карета со скрежетом останавливается, возница снаружи издает тревожный крик. Взбудораженно крутанувшись, Калла выглядывает в окно и замечает вдали что-то движущееся.

– Что это было? – допытывается кто-то из Вэйсаньна.

Муго распахивает дверь:

– Эй!

Калла кидается за ним и оттаскивает члена Совета обратно прежде, чем он успевает показаться на пороге кареты. Но, едва очутившись на виду сама, она чувствует, как что-то ударяется ей в плечо и пронзает мышцу. Вид металлической стрелы, торчащей из ее формы стражника, потрясает ее сильнее боли в плече. Такое оружие должно стоить бешеных денег.

Еще одна стрела, просвистев в воздухе, попадает в боковую стенку кареты.

– Дерьмо! – выпаливает Калла. – Живо внутрь! На нас напали.

«Жители Сань-Эра, – повторяет по кругу телевизор в парикмахерской, – это вражеский захват».

Член Совета Алиха закатывает глаза. Он уже почти на месте, возвращается из дворца в свой второй дом в Эре, чтобы перекусить в середине утра, и по пути миновал еще три экрана, перед которыми тоже собрались толпы.

«Оглядитесь вокруг: разве такой жизни хотели для нас стародавние боги, когда сотворили Талинь? Мы были рождены летать, однако правителями вам предписано оставаться на земле».

Сообщества Полумесяца взломали дворцовую систему оповещения и подключились ко всем каналам Сань-Эра. Какая нелепость. Если бы народ в самом деле верил в их религиозную чепуху, их не оттеснили бы в тень городов, их практики не сохранились бы лишь в последних уцелевших храмах. Однако Сань-Эр падок на новое, поэтому всему, что нарушает однообразие повседневной жизни, люди отдают всю полноту внимания, независимо от того, что представляет собой эта новизна.

Алиха ворчит и бурчит, проталкиваясь сквозь толпу у парикмахерской. Внутри никто не работает – слишком увлечены передачей. Все утро он провел, уставившись на сводки по экспорту из Дакии и убеждаясь, что местные заводы получат всю необходимую продукцию, чтобы продавать рис, сортировать семена, распределять согласно квотам текущего года, а что в благодарность за это делает Сань-Эр? Само собой, бездельничает и ждет подачек от Совета. Алиха осточертело слушать жалобы из Дакии, что она не в состоянии соответствовать цифрам и планам, ему осточертело недовольство городов-близнецов тем, что привоза не хватает. Не его вина, что земледельцы ленивы. Управление провинцией Дакия поручили деду его отца в тот год, когда знать пребывала в упадке после войны с Сыца. В лучшем мире роду Алиха досталась бы более продуктивная провинция, и он попытался было завладеть Кэлиту, когда Макуса облажались, но Каса, конечно, спелся с Жэханьу.

С тяжелым портфелем в руке Алиха ныряет под натянутой бельевой веревкой. Мутная капля срывается с чужого носка и падает ему на плечо. Сорвав носок с веревки, он раздраженно бросает его в грязь. Эти районы Саня ужасны. Они буквально кишат выродками и хулиганами, которые оставляют окна