И возродятся боги - Наталья Способина

жестом. Но реальность была такова, что мне оставалось только кивнуть.

Стоило нам приблизиться, как Альгидрас выпустил Димкино плечо и, быстро склонившись, что-то ему шепнул, после чего мой сын, прихватив подружку, помчался к дому, а Альгидрас повернулся к Гриту и начал говорить. На моей памяти это была самая длинная его речь. Голос хванца звучал спокойно, однако я чувствовала злость, которая прорывалась через его щиты.

Я встревоженно переводила взгляд с Альгидраса на Грита и обратно, помня о том, что у племянника старейшины при себе кинжал. У Альгидраса оружия не было.

Грит слушал молча. Однако его состояние выдавала жилка, часто пульсировавшая на изуродованном шрамами виске.

Наконец Альгидрас замолчал, сверля взглядом Грита. Тот некоторое время смотрел в ответ, а потом медленно повернулся ко мне и произнес:

– Не бойся больше. – Я заторможенно кивнула, а он добавил: – И ходи рядом всегда. Мне это нравится.

После этих слов он направился прочь по дороге, даже не зайдя к Гране.

– Довольна? – негромко спросил Альгидрас.

– Не очень. – Я перестала пялиться в спину Грита и повернулась к хванцу: – Что ты ему сказал?

Альгидрас, шагнув ближе, остановился прямо передо мной, и я, наверное, присвистнула бы, если бы умела. За все те месяцы, что я его знала, никогда он не смотрел на меня как на врага.

– В чем дело? – как можно спокойней спросила я, хотя внутри уже поднималась волна раздражения.

Он поднял руки, будто собирался взять меня за плечи, потом сжал их в кулаки, резко опустил и едва слышно прошипел:

– Я говорил, что он опасен. Я умолял не оставаться с ним наедине, не давать ему повода.

На меня полыхнуло такой злостью вперемешку с чем-то еще, что я неверяще покачала головой. То, что хладнокровный хванец способен испытывать такие эмоции, стало для меня настоящим откровением.

– А ты гуляешь с ним. Ты позволяешь ему приближаться к нашему сыну, ты… – продолжил бросать обвинения Альгидрас.

– Я?.. – перебила я его на полуслове. – А может, это ты притащил нас в мир, где у меня нет никаких прав? Поселил в доме, куда Грит может приходить в любую минуту. Каким образом я могу не позволить ему быть рядом с нашим сыном? – передразнила я его.

Альгидрас прищурился и схватил меня за руку. Я попыталась вырваться, но он переплел наши пальцы и сжал.

– Хорошо. Я виноват в том, что вы оказались здесь, в том, что я не могу быть рядом каждую минуту. – Прежде я не слышала, чтобы его голос звучал так низко. – А в том, что он тебе понравился, тоже я виноват?

– Ты всерьез считаешь, что мне нравится каждый мужчина, который оказывается в моем окружении? – не поверила я своим ушам.

– Не каждый, – произнес Альгидрас. – Тебе нравятся те, кто совсем не подходит. Я говорил не доверять княжичу, но тебе было плевать. Я говорил держаться подальше от Дарима, ты снова не послушала. Я просил не давать поводов Гриту. Но куда там? Ты же не можешь не провоцировать, ты…

Я попыталась выдернуть руку, но он вновь не позволил.

– Убирайся с моих глаз! – прошипела я в ответ.

Альгидрас отпустил наконец мою руку и сделал шаг назад. Его ноздри раздувались от едва сдерживаемого гнева, а мне фонило таким бешенством, что вообще было непонятно, как я до сих пор жива и почему меня еще не унесло куда-нибудь, как бедную Элли. Наверное, следовало радоваться тому, что мне удалось довести его до такого состояния, ведь если бы ему было на меня плевать, вряд ли он испытывал бы такие эмоции. Но радоваться не получалось: его обвинения были настолько нелепыми, что обижали до глубины души. К тому же я ведь не знала истинной причины его поведения. Может быть, дело в том, что он видит проблемы от Грита в будущем, и его реакция не имеет ничего общего с ревностью?

– Я не могу убраться, – наконец устало произнес Альгидрас. – Вы с Димой приглашены в дом старейшины.

– Зачем? – насторожилась я.

– Пообщаться с его племянником, – язвительно ответил хванец, а когда я прищурилась, поспешно добавил: – Прости. Альмира хочет, чтобы Дима познакомился с…

Альгидрас запнулся и посмотрел на меня выжидающе.

– С твоим сыном? – уточнила я, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди.

Он кивнул. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.

– Зачем им знакомиться? – спросила я.

Мой вопрос, кажется, озадачил Альгидраса.

– Они… не чужие, – неуверенно сказал он, растеряв весь свой запал.

– Не чужие, – эхом откликнулась я, посмотрев на белоснежные облака, медленно ползущие по небу.

– Я буду рядом. Ничего не случится, – заверил он, а я горько усмехнулась.

– Ты столько раз это говорил, и каждый раз что-то случалось.

На это Альгидрас ничего не ответил, и я спросила:

– Ты рассказал ей о Димке?

– Рассказал. Но она и сама все поняла. Говорит, что Дима очень похож на меня в детстве.

– Я не думаю, что моему сыну следует знакомиться с сыном старейшины, – произнесла я, не глядя на него, и пошла в сторону дома Граны.

Альгидрас догнал меня и пристроился рядом.

– Мы не можем отказаться от приглашения старейшины. Вам придется пойти.

Я остановилась и повернулась к нему.

– А теперь еще раз выскажи мне обвинения в том, что я по своей воле провожу время с Гритом, который приходит сюда навестить свою дочь.

Альгидрас нахмурился.

– Прости, – сказал он наконец. – Я был неправ. Но дело не только в том, что он приходит. Дело в том, как ты себя ведешь, понимаешь?

– Нет, не понимаю. Что особенного я делаю?

– Ты всегда идешь рядом с ним. Женщина здесь может идти рядом только со своим мужчиной.

Вот и ответ на улыбку Грита.

– Откуда, по-твоему, я должна об этом знать? Он мне об этом не сказал. Ты почему-то тоже. Зато обвинил.

– Прости, – повторил Альгидрас и провел рукой по волосам. – Просто я видел вас сегодня. Женщина здесь не может прикасаться к чужому мужчине. Понимаешь? И это не то, о чем нужно говорить. В вашем мире тоже так. Ты ведь не касалась малознакомых, тех, кто тебе неприятен.

Хванец сбился и замолчал, глядя на меня так, что мне стало понятно: он всерьез верит в мою симпатию к Гриту. И кажется, все-таки ревнует. Последнее стало полной неожиданностью. Я, конечно, видела, как он бесился, когда рядом со мной находился Павел Николаевич, но списывала это на то, что его присутствие грозило планам Альгидраса и Альтара. Может быть, здесь тоже все упирается в планы? Как он может