И возродятся боги - Наталья Способина

них братьев, нужно было изначально задаться такой целью. Человеку стороннему такое не пришло бы в голову.

– Дима, – произнес мой сын и положил ладонь себе на грудь.

Альтей удивленно посмотрел на Альгидраса и что-то быстро сказал. Голоса у них с Димкой оказались похожими.

Альгидрас присел на корточки между мальчишками и принялся что-то объяснять Альтею. Тот некоторое время слушал его, хмурясь, а потом наконец приложил ладонь к своей груди и представился. Дима, уставший от церемоний, схватил меня за руку и потянул в сторону розового куста.

– Спроси у тети Альмиры, можно сорвать одну розочку? Я обещал Грите.

– Это к дяде Олегу. Я не знаю, как спросить.

Альгидрас, поднявшись на ноги, обратился к Альмире, и та с улыбкой кивнула.

– Можно, – ответил он Димке и, стоило тому отбежать к кусту, спросил у меня: – Все хорошо?

– Да, конечно. Мне немного неуютно, но жить можно.

Я улыбнулась наблюдавшей за нами Альмире.

– Что сказал тебе Альтей? – уточнила я.

– Дима не должен был представляться первым. Он гость. Мне пришлось объяснять, что он здесь недавно и не знает обычаев.

– Тебе следовало объяснить это Диме заранее.

– Да, ты права, – виновато произнес он.

– Идемте, – позвала нас Альмира, и мы подошли к невысокому столику.

Димка, сорвавший розу, примчался к нам. Передав мне цветок, он плюхнулся на циновку рядом со мной и принялся с интересом поглядывать на отложенный Альтеем нож. Кажется, его поразило то, что ребенку доверили настоящий острый нож. Его самого такой роскошью не баловали. Я напряглась, ожидая, что не спешивший садиться Альтей предложит Диме тоже попробовать что-нибудь вырезать и мой сын в два счета останется без пальцев.

Альгидрас смотрел на меня настороженно. Альмиру это, кажется, забавляло, но мне было откровенно плевать. Наконец хванец что-то спросил у Альмиры и после ее кивка обратился к детям. Альтей с видом человека, на которого возложили неприятные обязанности, побрел в сад.

– Я предложил детям немного поиграть, – сообщил мне хванец и повернулся к Диме: – Если будет нужна помощь, зови.

Димка вздохнул и, делая вид, что ему совсем не хочется идти играть, поплелся за Альтеем, хотя я видела, что умение того обращаться с ножом моего сына определенно восхитило.

К моему удивлению, Альтей заговорил первым. Он принялся о чем-то расспрашивать Диму, и тот вполне успешно отвечал. Если они не понимали друг друга, то оба начинали бурно жестикулировать.

Альмира что-то сказала, и Альгидрас после паузы перевел:

– Альмира спрашивает, правда ли, что Дима спит днем.

– Интересно, откуда она могла об этом узнать? – невинным тоном спросила я, злясь на то, что он обсуждает моего сына со своей… сформулировать мысленно, кем приходится Альмира Альгидрасу, я не смогла, поэтому ответила: – Правда.

– Ей непонятно почему.

– Потому что там, где я жила, так принято, – мило улыбнувшись, ответила я на кварском.

Альмира посмотрела на Альгидраса и произнесла что-то, отчего он смущенно наморщил нос.

– Альмира хвалит твой кварский.

– Мой кварский или тебя как учителя? – уточнила я, потому что в произнесенной ею фразе услышала слово «учитель».

Альмира весело рассмеялась и сказала, что переводить не нужно, она поняла. У нее был красивый смех и низкий грудной голос. И она нравилась Альгидрасу. Я это видела.

Вдруг Альмира напряглась и поднялась с циновки. Альгидрас тоже встал. Я не успела последовать их примеру, когда откуда-то раздался голос Грита. Его приветствие прозвучало насмешливо. Он поднялся на террасу и о чем-то спросил Альмиру. Она ответила с явным раздражением.

Грит тем временем сел на свободное место слева от меня и, посмотрев на блюдо с фруктами, непринужденно о чем-то спросил. Мне почудилось слово, похожее на «килат». Так Грана называла отраву для грызунов.

– Что он говорит? – шепотом спросила я у Альгидраса.

– Скажи ей, – попросил Грит и неожиданно подмигнул мне.

Альгидрас несколько секунд безучастно на него смотрел, а потом открыл было рот, чтобы перевести, но Альмира требовательно произнесла:

– Нет!

Наступила неловкая пауза. Мы с Гритом хотели перевода, Альмира просила об обратном, и по ее взгляду было видно, что она уверена в том, что Альгидрас выберет ее сторону. Хванец посмотрел на меня, потом на нее и, извинившись, сказал на русском:

– Грит спросил, только ли для него здесь подают фрукты с ядом.

Я бросила испуганный взгляд на Альмиру, на щеках которой проступил румянец. Несколько секунд она смотрела на меня, а потом звонко рассмеялась. Кажется, лучшим решением будет откланяться. Я-то пришла потому, что от приглашения старейшины не отказываются, а сейчас выходило, что старейшина вряд ли вообще знал о нашем визите.

Я перевела взгляд на детей. Оба мальчика наблюдали за нами, при этом на лице Альтея отчетливо читался страх. Вдруг сын Альмиры подхватил с земли палку и бросил ее в сторону Димки. Не ожидавший этого Дима палку не поймал. Альтей что-то сказал, и я увидела, что мой сын начал злиться. Вздохнув, я поднялась с циновки. Определенно пора было уводить ребенка из этого «гостеприимного» дома.

Сын Альмиры меж тем поднял с земли вторую палку, и я замерла, потому что до меня наконец дошло: их приготовили заранее. Не могли в саду просто так валяться две длинные ровные, аккуратно оструганные палки, очень похожие на те, которые принес Грит для тренировки Димки. Альтей что-то сказал, и мой сын тоже схватил палку.

Альгидрас вмиг оказался на ногах и обратился к старшему сыну. Тот не ответил, а продолжавшая спокойно сидеть Альмира, вновь наплевав на условности, взяла хванца за руку и что-то ему шепнула. Тот оглянулся на меня и, к моему удивлению, остался стоять на месте.

Альтей сделал выпад и ударил Димку по руке. Мой сын вскрикнул. Убедившись в том, что Альгидрас не двинулся с места, я направилась к детям. Плевать мне на их обычаи. Мой ребенок в первый раз в жизни оказался втянутым в поединок, не имея для этого достаточных навыков. Альмира что-то сказала мне вслед. Ее голос прозвучал успокаивающе, но на это мне тоже было плевать. Ее сын почти на два года старше, на полголовы выше и явно сильнее. Про ловкость и сноровку даже говорить не приходилось. Альтей кружил вокруг Димки, явно издеваясь. У моего сына дрожали губы, но сдаваться он не собирался. Альтей ударил еще раз. Дима увернулся, и тогда он ударил снова, на этот раз задев Димкино бедро. Мой ребенок не вскрикнул, лишь прищурился.

Альмира снова меня окликнула, и я остановилась в нерешительности. С одной стороны, вмешаться означало уронить авторитет сына, с другой стороны,