Талант под прикрытием - Брендон Сандерсон

сказал Блэкбёрн и, покачав головой, поднес линзу поджигателя к глазу. – Итак, продолжим нашу беседу. Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, старик. Ты поведаешь мне все тайны своего ордена и поможешь завоевать Свободные Королевства. – Он улыбнулся. – А если будешь упорствовать, я убью всех твоих друзей одного за другим.

Он обвел комнату взглядом. Моих друзей мертвой хваткой держали головорезы Библиотекари. Лишь Бастилия еще пыталась бороться. Синг и Квентин выглядели так, словно им вмазали разок-другой под дых, чтобы вели себя поспокойней.

– Нет, – сказал Блэкбёрн. – Мальчишку Смедри я, пожалуй, попридержу. Ваши треклятые таланты норовят не дать вас в обиду. Начнем, пожалуй, с девчонки.

И он опять улыбнулся, нацеливая единственный глаз на Бастилию.

– Нет! – подал голос дедушка Смедри. – Задавай свои вопросы, чудовище!

– Не так быстро, Смедри, – сказал Блэкбёрн. – Я все-таки убью одного из них для начала. Просто чтобы ты знал, насколько я серьезен!

Линза поджигателя начала медленно тлеть.

– НЕТ! – что было мочи закричал дедушка Смедри.

Линза поджигателя вспыхнула и всадила огненный луч…

…в обратном направлении. Прямо в глаз Блэкбёрну.

Воспользовавшись моментом, я вывернулся из рук конвоиров, перехватив их запястья и наградив каждого неплохим разрядом своего таланта. Под моими пальцами хрустнули кости, оба качка взвыли и шарахнулись прочь, хватаясь за покалеченные конечности. Блэкбёрн рухнул на колени, линза поджигателя выпала у него из рук. Почерневшая глазница курилась дымком. Темный окулятор дико завизжал, настигнутый болью.

Я подошел к нашему врагу, утратившему всю свою силу.

– Блэкбёрн, – сказал я ему. – Я же хватался за линзу поджигателя не ради того, чтобы нацелить ее на тебя. Мне надо было лишь подержаться за нее и успеть сломать. Теперь она стреляет назад.

Глава 19

Я вынужден извиниться за главу, которую вы только что дочитали. Уж больно глубокой и тяжеловесной она получилась. Так дело пойдет – вместо рассказа о злых Библиотекарях мы скоро переключимся на жутко занудную историю про адвоката, защищавшего несправедливо обвиненных крестьян.

И вообще, при чем тут пересмешники?

Я подхватил с пола линзу поджигателя и крутанулся к здоровякам, все еще державшим моего дедушку. Библиотекари смотрели то на поверженного окулятора, то на меня. Они так и брызнули в разные стороны, а я с запозданием сообразил, что наконец-то сумел взять линзу в руки, не запустив ее при этом.

Дедушка Смедри обессиленно привалился к стене, но потом все-таки улыбнулся.

– Отличная работа, мой мальчик. Просто отличная… Вот что значит – быть Смедри!

Головорезы пятились прочь, утаскивая с собой пленников.

– Теперь нас с ним двое, – сказал дедушка Смедри, выпрямляясь и глядя на Библиотекарей. – А ваш окулятор повержен. Подумайте хорошенько: вы и вправду хотите, чтобы мы рассердились?

Последовало мгновение нерешительности, и Бастилия не преминула им воспользоваться. Она откинулась и что было силы врезала ногами по спине Библиотекаря, стоявшего перед ней. Потом вырвалась от своих ошеломленных стражей и была такова.

Другие головорезы бросили Синга и Квентина и кинулись наутек. Бастилия устремилась в погоню, пинками и затрещинами выпроваживая их за дверь. Впрочем, она сразу вернулась убедиться, все ли с нами в порядке. Что ж, Синг и Квентин выглядели в целом неплохо.

Блэкбёрн шатался и стонал. Дедушка Смедри покачал головой, сверху вниз глядя на Темного окулятора.

Я спросил:

– Нам надо… с ним что-нибудь сделать?

– Теперь можно не бояться его, – ответил дедушка Смедри. – Окулятор, лишившийся глаз, не опасней маленькой девочки.

– Что-что? – Бастилия перевернула одного из Библиотекарей, которого только нокаутировала минутой раньше, стащила с него пояс с мечом и сама им опоясалась.

– Прости, маленькая, – устало выговорил дедушка Смедри. – Это была просто фигура речи. Синг, ты не окажешь мне услугу?

Синг ринулся к нему и подпер его плечом.

– Ах как славно, – сказал дедушка Смедри. – Квентин! Собери все уцелевшие линзы. А ты, Бастилия, будь умничкой, проследи, чтобы никто нам не помешал. В библиотеке хватает существ, которых запугать не так просто, как этих.

– А мне что делать? – спросил я.

Дедушка улыбнулся:

– А ты, мальчик мой, забери наконец свое законное наследство.

Я обернулся туда, где на полу все еще лежали линзы Рашида. Я подошел, поднял их и сказал:

– Блэкбёрна они, по-моему, разочаровали.

– Блэкбёрн был из тех, кто признает лишь один вид могущества, – сказал дедушка Смедри. – Потрясающая близорукость, особенно для того, чьи способности зависят от зрения!

– Ну так… что же они делают? – спросил я.

Дедушка Смедри ответил:

– А ты попробуй надень их.

Я снял свои линзы окулятора и надел вместо них линзы Рашида. И… не ощутил никакой особенной разницы. Ни всплеска энергии, ни удивительных откровений.

– Что мне искать? – спросил я.

– Квентин, – обернулся дедушка Смедри к студенту-выпускнику. – А ты как думаешь?

– Теряюсь в догадках, – ответил коротышка. – Легенды столь противоречивы.

Я так и подпрыгнул:

– Эй! Я понимаю его!

– Это невозможно, – сказал Квентин, собирая по полу уцелевшие Линзы. – Мой талант весь остаток дня будет превращать речь в чепуху.

– А вот и нет, – возразил я. – Кстати, ты и прежде городил не такую уж чепуху. Ты хоть знаешь, что твой талант способен предсказывать будущее?

У Квентина отвисла челюсть.

– Так ты в самом деле понимаешь меня?

– Ну наконец-то до тебя дошло, что я тебя понимаю. Кстати, спасибо за намек насчет рутабаги.

Квентин повернулся к хитро улыбавшемуся дедушке Смедри.

– Нет, – сказал тот. – Квентин, я тебя по-прежнему не понимаю.

Я потрясенно озирался. «Во имя всего, что свято, какого…»

Тут меня постигло озарение, и я ринулся к спортивной сумке Синга, лежавшей в сторонке. Живо расстегнул молнию и стал рыться в боеприпасах, разыскивая вполне мирный предмет: книгу. Книгу, которую я приватизировал в комнате забытого языка.

Схватив, я жадно раскрыл ее на самой первой странице. «Изготовление линзы истинного искателя, – гласили строки, – дело весьма непростое и трудоемкое, но вполне может быть постигнуто тем, кто не пожалеет времени на его изучение…»

Я оторвался от книги, ошарашенно уставился на дедушку Смедри и увидел, что старик улыбается.

– Есть пропасть разных теорий о том, что именно делают Пески Рашида, мой мальчик. Тем не менее твой отец был сторонником определенного воззрения. Кто-то где-то назвал их линзами переводчика. Они дают силу понимать и читать любой язык, любое письмо, любой тайный код.

Я вновь уткнулся в книгу.

– Вот именно, – устало проговорил дедушка. – Только представь, как мы покажем эти линзы твоему отцу, если нам когда-нибудь удастся его разыскать.

Я вскинул глаза:

– Так ты правда думаешь, что он жив?

– Я не исключаю этого, мальчик мой, – сказал