Ева. Грани миров - Антон Сенин

которое его поместила Ева, оказалось бессильно перед чистым разумом. Реален ли мир Эхо? Более чем реален, ведь он состоит из чистейшей энергии разума того, кто в него попал. Однажды и Соломон, и Ант стояли на краю пропасти, но так и не смогли освободиться. Ева манила соблазнами, а Эхо ранило глубоко и больно, но полета не случилось. Соломон выбрал соблазн, Ант боль.

В глубине густого зеленого леса пряталась уютная поляна. Дорог к этому месту на картах не существовало, как на них не существовало и самой поляны. На окраине поляны, в тени высоких деревьев стоял старый перекошенный деревянный дом. Могло показаться, что дом заброшен, но вечерами в окнах загорался свет и, прислушавшись, можно было разобрать негромкие разговоры и звуки старого патефона. Ник сразу узнал это место. Радом не было ни разбитого аэро, ни следов падения. Густая, зеленая трава колыхалась на легком ветру и блестела в лучах ласкового теплого солнца.

Молодой человек обогнул поляну и оказался у двери дома. Его встретили три скрипучие ступени, массивная дверь и прихожая с запахом старости. В единственной комнате царила аскетичная простота. От окна вдоль стены тянулся ряд вычислительных блоков, над которыми висели мониторы. За ними располагалась небольшая полка с проектором. Глаза проектора, как и двух других, расположенных слева и справа, смотрели в центр комнаты. Техника молчала. Ник прошел внутрь в поисках предмета мебели, на который можно было присесть, но вдруг обнаружил, что помещение лишено признаков жизнедеятельности человека. Отсутствовали кровать или диван, на которых хозяин или хозяйка должны были отдыхать, не обнаружилась и зона приема пищи. Из мебели был лишь старый, деревянный стул, который одиноко стоял в углу. Ник прошел глубже, подвинул стул и присел, скрестив руки и ноги.

– Поговорим? – голос гостя прозвучал уверенно и твердо.

Некоторое время комната продолжала молчать, но после небольшого раздумья центральный проектор вспыхнул двумя лучами и образовал в центре круг света. Спустя пару секунд вспыхнули и другие два проектора, которые изобразили плоскую зеленую сетку. Спустя секунду сетка изогнулась и сформировала ровный вертикальный цилиндр. Фигура долго не менялась, словно оборудование проходило процесс калибровки. Издав негромкий писк, цилиндр уменьшился в верхней части, увеличился внизу, и стал отрисовываться, приобретая узнаваемые черты. Спустя минуту перед Ником на таком же старом стуле сидел ребенок.

– Разреши представиться. Меня зовут Макс Брант, – сказал ребенок так четко и неожиданно, что Ник отпрянул. Звук исходил не из динамиков проекторов или другой техники. Он исходил из центра комнаты, из уст ребенка. На вид ему было не больше двенадцати лет, а худое и сутулое тело изогнулось дугой, – Тебя зовут Николас Вэйс. Имя Николас означает …

– Победитель народов, – опередил Ник.

– Не умничай, – улыбнулся уголками губ Макс. В голосе звучал не упрек, а, скорее, усмешка.

– Ты тот самый Макс Брант? – в голосе Ника появилась осторожность.

– Я его полная копия, следствие окончания его биологической жизни.

– Но почему ребенок?

– Таким был мой психологический возраст к моменту смерти. Не переживай, – Макс говорил тонким, естественным голосом, – Что ты хочешь еще знать?

– Как это случилось?

– Смерть? Я написал Еву и предложил тайному совету эксперимент на человеке. О! Они пришли в ярость.

– Тайному совету? – перебил Ник.

– Тайному совету, – Макс снова улыбнулся, – Переходный период допускал подобное. Я доказал, что человек – лучшая вычислительная машина.

– Но они запретили!

– Ой, я, кажется, забыл их спросить, ведь первым испытуемым стал я сам.

– Что ты сделал? – Ник внимательно посмотрел на Макса.

– Я предположил, что подключившись к Еве, интегрирую ее в себя, но ошибся. Поток энергии оказался слишком высок, он сломал мой мозг. Я чувствовал, как сходил сума, изнутри меня пожирало мое же изобретение. Физически Макс Брант умер третьего апреля две тысячи сто тридцать четвертого года, подключенный к Еве. Я видел себя со стороны. Жалкое зрелище. Андроид с кучей проводов, а вокруг слюни и кровь.

– И как же она росла дальше?

– Ты еще не догадался? Эксперимент с Брантом признали успешным. Макс питал Еву шесть минут и двадцать три секунды. Мой мозг оказался прекрасным вычислительным аппаратом. Я показал им будущее.

От удивления Ник открыл рот, – Что происходило со мной последние дни?

– Ева поместила тебя в Эхо. Мы называем это место «город Эхо». Она прятала тебя от меня, но ты оказался феноменально стойким.

– Почему она это сделала?

– Твой феномен трудно объяснить. Иногда люди видят неточности. Ева подключается и исправляет ошибки, а вслед за ними и пережитый опыт. Человек продолжает жить счастливой жизнью. Иногда она полностью стирает событие или цепь событий, иногда их интерпретирует. Но есть люди, у которых защитные функции настолько сильны, что интерпретация невозможна. Она бы и рада с тобой поработать, но ты не пускаешь. Ты, Николас, случай особый. Я присматриваю за Евой, помогаю вам людям, направляю. Но тебе это больше не нужно.

– Ты помог мне выбраться из серого дома!

Макс не ответил, продолжая бубнить, – Посмотри на их лица.

Проекция Бранта вытянулась в ширину, от нее оторвался значительный кусок, который вырос в новую проекцию. Это было видео изображение той самой комнаты допроса в сером доме. Только камера не стояла на месте, она двигалась по кабинету Раста, поднималась и опускалась, словно ей руководил невидимый оператор, – Посмотри, – ребенок широко улыбнулся, – Вот ты у окна, а вот их лица. На них крайняя степень удивления. Вот, дотронься, – Макс протянул Нику тонкую руку.

Ник опешил, он не ожидал подобного, ведь перед ним находился не живой человек. Цифровая, местами рябящая, картинка пугала, как пугала и необъяснимость тактильного контакта. Но любопытство взяло верх, Ник подошел к Максу, и протянул руку. В руке Ника оказалась плотная, мягкая и теплая рука Бранта. Реалистичность поразила.

– Ты уникален, Ник. Сложно даже предположить, сколько всего спрятано в твоих не редактированных снах.

Ник отпрыгнул, словно его ударил разряд электрического тока, – Я вспомнил! Его имя Константин. Парнишка в странных очках из моих снов, Константин, – Ник вспыхнул, – Брат Элис, младший брат Элис! Что, что с ним случилось? Что она с ним сделала?

– Элис забыла Константина.

– Но почему?

– Юноша создал невосполнимый урон, Ева лишь отработала алгоритм.

Зависшая проекция кабинета Раста растворилась, на ее месте появилась новая. Взору Ника предстала людная улица и юноша. Константин идет против толпы, он чем-то сильно расстроен, походка и неряшливый вид выдают. Он садится в аэро и …

– Что он делает? – Ник подошел ближе.

– Юноша отключил автопилот.

– Но почему?

– Действия не являются сферой ответственности Евы.

В следующее мгновение капсула срывается с