Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин

class="v">Гудел как колокольный звон.

Тех ран, что наносил клинок,

Уврачевать никто б не смог;

Он с легкостью любой металл,

Как древесину, разрубал

И рассекал доспех стальной,

Как нити пряжи шерстяной.

Теперь же рукоять клинка

Сжимала смертного рука;

И Берен, нома подхватив,

Прочь отшвырнул. «Покуда жив,

Вон! – насмехаясь, молвил он. —

Предатель, убирайся вон!

Поохлади в изгнанье пыл,

Чтоб впредь разбоя не творил

Исчадьям Моргота под стать

Сын Феанора! Совершать

Дела достойные взамен

Пора!» И Берен с Лутиэн

Собрались уходить уже,

А Хуан ждал настороже.

    Воскликнул Келегорм: «Прощай!

На край земли или за край

Беги! Наш гнев тебе страшней

Голодной смерти средь камней;

В долинах и среди холмов

Месть Феаноровых сынов

Тебя найдет за много миль!

Ни девушку, ни Сильмариль

Надолго не удержишь ты!

Будь проклят – с вышней высоты,

Будь проклят – с ночи досветла!

Прощай!» – И, соскочив с седла,

Он брата подсадил верхом;

Свой лук в оплёте золотом

Согнул он – свистнула стрела.

Влюбленные, не чуя зла,

Беспечно шли, рука в руке.

Залаяв, пес поймал в прыжке

Стрелу; вновь гномий болт, взлетев,

Пропел погибельный напев.

Но Берен, молнии быстрей

Метнулся к деве, встал пред ней

И грудью заслонил ее.

Зазубренное острие

Вонзилось с лёту в плоть плеча,

И рухнул Берен. Хохоча,

Два брата повернули прочь, —

Но поскакали во всю мочь,

Чуть Хуан, зол и разъярен,

За ними бросился вдогон.

Слух о предательской стреле

Прошел по северной земле,

И вспоминали выстрел тот,

Как пробил срок идти в Поход.

Вот так содеянное зло

На пользу Морготу пошло.

    Впредь не рождался тот щенок,

Какой бы следовал на рог

Двух братьев. Гибель и разгром

Постигли Феаноров дом,

Но, узы дружбы разорвав,

Впредь не ложился волкодав

У Келегормовых колен,

А следовал за Лутиэн.

Она же, вся в слезах, склонясь

Над страшной раной, принялась

Кровь унимать: струя, ала,

Все гуще, все быстрей текла.

Ему рубаху сдернув с плеч,

Она стрелу смогла извлечь,

Омыла рану током слез,

    А Хуан лист в зубах принес —

Целебной силой наделен:

Под сенью крон таится он,

Широк, и сочен, и пушист,

Вечнозеленый этот лист.

Скитаясь в чаще, волкодав

Узнал о свойствах разных трав.

Пес боль унял, а Лутиэн,

Чтоб кровь, текущую из вен,

Остановить, плела напев:

Среди эльфийских жен и дев

Та песнь известна испокон

В земле, где войны, плач и стон.

    Легли на землю тени скал,

Над темным Севером восстал

И вспыхнул Серп Богов: лучи

Сияли холодом в ночи;

А под ветвями, на земле,

Мерцает алый блик во мгле —

Пылают сучья и кора,

Трещит шиповник. У костра

Простерся Берен, погружен

В тревожный, неспокойный сон.

Бессонно бодрствует над ним

Та, кем он преданно любим,

Целует в лоб, дает питье,

А песнь целящая ее

Могущественней мудрых рун,

Что помнят лекарь и ведун.

Ночного бдения часы

Проходят. Каплями росы

Осел туман; редеет тень,

И сумерки сменяет день.

    Тогда, исполнен новых сил,

Очнулся и глаза открыл

Вновь Берен, и воскликнул: «Я

Блуждал в плену небытия,

Под тусклым небом чуждых стран,

Все глубже уходя в туман

Владений смерти ледяной.

Но голос, близкий и родной,

И страх, и боль переборол:

Как струны арф или виол,

Как перезвон колоколов,

Как звуки музыки без слов, —

Он звал и звал сквозь ночь, меня

Вновь возвращая к свету дня!

Се! Снова воссиял восход,

Опять дорога нас зовет

К опасностям, что не сулят

Спасенья мне. Ты ж в Дориат

Вернешься ждать среди дерев,

Пока эльфийский твой напев

Летит за мною по пятам

К далеким тропам и хребтам».

    «Нет, во врагах теперь у нас

Не только Моргот: в горький час

Был втянут ты и твой поход

В рознь Эльфинесса. Гибель ждет

Обоих нас: такой финал

Отважный Хуан предсказал,

И будет так наверняка.

Нет, никогда твоя рука

Не вложит Тинголу в ладонь

Неугасимый тот огонь,

Тот Феаноров самоцвет,

Тогда зачем идти? От бед,

От страха, горя и тревог

Укроет нас лесной чертог,

Пусть целый мир нам будет дом!

Уйдем с тобой бродить вдвоем

Вдоль взморья или по горам,

Навстречу солнцу и ветрам!»

    Так спор их длился без конца,

И мукой полнились сердца,

Ни взгляд ее – как звездный луч

За влажной пеленою туч, —

Ни нежность губ, ни гибкость рук,

Ни голоса певучий звук,

Ни Эльфинесса колдовство

Не образумили его.

Не соглашался он назад

Идти с ней в древний Дориат —

Лишь проводить до рубежей;

И в Нарготронд вернуться с ней

Не соглашался, чтоб страну

Невольно не втянуть в войну;

И допустить никак не мог,

Чтоб вновь скиталась без дорог

Через пустыни и леса,

Бледна, оборвана, боса,

Вдали от мест родных она,

Любовью в путь уведена.

    «Пришла в движенье мощь Врага,

Дрожат и горы, и луга,

Охота мчится по пятам,

Крадутся орки тут и там,

Обшаривают лес, кусты

И заросли. Нужна им ты!

При этой мысли меркнет свет

В моих глазах: я свой обет

Кляну – и проклинаю рок,

Что, нас связав, тебя вовлек

В мою судьбу и повелел

Изгоя разделить удел!

Так в путь! Пока горит восход,

Пусть нас дорога доведет

До рубежей твоей земли,