За последним порогом. Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев

грузовик, и бронированная заслонка тут же поехала обратно.

Грузовик допятился до погрузочного пандуса и, скрипнув подызношенными тормозными колодками, встал. Рабочие сноровисто перекинули мостки в открывшийся кузов, и уже через минуту электрический погрузчик подхватил первый поддон со слитками.

Хотен Летовцев неторопливо вылез из кабины, со страдальческой гримасой помассировал плохо гнущуюся спину и двинулся к Лене, которая что-то отмечала в своём блокноте, то и дело поглядывая на привычно и быстро работающую приёмную команду.

– Здравствуйте, госпожа Лена, – поздоровался Летовцев, подойдя к ней.

– Советник Хотен? – удивилась она, оторвав от блокнота покрасневшие от усталости глаза. – Здравствуйте. Не ожидала вас здесь увидеть.

– Моя работа там закончена, это последний грузовик, – объяснил советник. – Подписывайте акт, и я поеду, наконец, отсыпаться.

– Я ещё не совсем сошла с ума, советник Хотен, чтобы вслепую подписывать акт о приёмке семисот пудов родия, – недовольно отозвалась Лена. – Дождёмся конца разгрузки, сверим наши записи, и если никаких разночтений не будет, тогда и обменяемся подписями.

– Иного я от вас и не ждал, госпожа Лена, – тон его голоса говорил о том, что он, возможно, и не ждал, но определённо на это надеялся.

Они замолчали, наблюдая за слаженными действиями приёмщиков. Погрузчики подкатывали один за одним, и грузовик освобождался буквально на глазах.

– Ну и зачем вам это надо, госпожа Лена? – осведомился Летовцев, прервав, наконец, молчание.

– Что мне надо? – не поняла Лена. – Вы о чём вообще, советник Хотен?

– Я имею в виду, с какой целью вы добились перевода к себе золотого запаса княжества?

– Не имею ни малейшего представления, – пожала плечами Лена. – Это решение Кеннера.

– И он вам ничего не говорил? – поразился советник.

– В нашей семье принято исполнять решения главы, а не обсуждать их, – объяснила она с лёгким оттенком иронии в голосе. – Когда Кеннер желает узнать моё мнение, он его спрашивает. Относительно этого золота он моим мнением не интересовался.

– И вы не можете сами спросить? – неверящим тоном спросил Летовцев. – Неужели он вам не ответит?

– Могу спросить, конечно, – утвердительно кивнула Лена. – И он, скорее всего, ответит. Но зачем мне это? Глава принял решение, его надо выполнять. Вот я и выполняю.

– Гм, – скептически хмыкнул Летовцев и замолчал. Впрочем, молчал он недолго:

– Ну а мне вы своё мнение скажете? – с улыбкой спросил он. – Я интересуюсь.

– Не представляю, чем вам может быть интересно моё мнение, советник Хотен, – ответила Лена, с удивлением на него посмотрев, – но причины отказать не вижу. Я считаю, что мы этим взвалили на себя совершенно ненужную нам ответственность. Мы, конечно, будем получать от вас плату за аренду, но она, по моему мнению, эту ответственность даже близко не окупит. А с другой стороны, я полностью доверяю Кеннеру, и уверена, что он обязательно найдёт способ получить из этого серьёзную выгоду для семейства.

– Мне ваше мнение интересно, госпожа Лена, по той простой причине, что я давно понял вашу настоящую роль в семействе, – усмехнулся советник. – И я знаю, что она далеко не такая декоративная, как вы пытаетесь представить. Впрочем, пытаетесь довольно успешно – в обществе утвердилось именно такое мнение. Те немногие, кто о вашей настоящей роли знают, о ней не болтают – князь дал нам понять, что не одобрит открытого обсуждения вашего семейства.

«Какая интересная деталь, – с изумлением подумала Лена. – Надо будет обязательно рассказать это Кеннеру».

– И должен сказать, – продолжал Летовцев, – что полностью согласен с вашей оценкой. Правда, в отличие от вас, не верю, что господину Кеннеру удастся извлечь какую-то выгоду. Но лично я передачу вам золота могу лишь горячо приветствовать – мне это золото давно действовало на нервы.

Лена посмотрела на него с любопытством, и советник правильно понял невысказанный вопрос:

– Подвалы Детинца совершенно не годятся для хранения такого количества ценностей, – объяснил он. – Когда-то в давние времена это был просто княжеский запас в сотню пудов золота на крайний случай, и подвал Детинца неплохо для этой цели подходил. Но с тех пор количество золота всё увеличивалось и увеличивалось, и это место становилось всё менее подходящим. В Детинце просто нет ни достаточно надёжных подвалов, ни соответствующего гарнизона, так что это была бомба, которая рано или поздно обязательно должна была взорваться. Давно уже было ясно, что с этим надо срочно что-то делать, но вопрос всё откладывался и откладывался, и когда господин Кеннер предложил хранить золото у себя, это было как подарок небес. Мы лет пятнадцать не могли изыскать деньги на строительство хранилища, а вы нам разом их сэкономили.

– Вообще-то, мы будем хранить это золото тоже не бесплатно, – напомнила Лена.

– По сравнению со стоимостью хорошо защищённого хранилища это совершенно незначительные суммы, – снисходительно заметил советник. – По нашим подсчётам, даже просто содержание собственного хранилища обходилось бы нам дороже, чем аренда вашего, и это даже не упоминая запредельной стоимости строительства.

«Интересно, а Кеннеру всё это известно?» – в смятении подумала Лена, а вслух сказала:

– Ну что же, советник Хотен, я рада, что наши интересы так замечательно совпали.

Летовцев понимающе улыбнулся и промолчал. Они молча наблюдали за разгрузкой, пока погрузчик с последним поддоном не выкатился из кузова.

– Госпожа, – обратился к Лене подошедший старший приёмщик. – Принято две тысячи двести восемнадцать стандартных слитков родия. Количество соответствует сопроводительной документации.

– Очень хорошо, всем спасибо, – кивнула Лена. – Это была последняя машина, отпускай людей отдыхать. И готовь список сотрудников с указанием часов переработки. Ну а мы с вами, советник Хотен, – обратилась она к Летовцеву, – займём сейчас какой-нибудь кабинет и в спокойной обстановке подпишем акты передачи.

Глава 7

Воздушный порт Вены стал казаться мне уже роднее и привычнее нашей Примши. В общем-то, это вполне объяснимо – в Вену я летаю чуть ли не как на работу, а в Примше и раньше бывал не так уж часто, а после того как у нашего семейства появились свои причалы, мне там делать уже почти и нечего.

Диспетчерская выдала нам первый причал, самый ближний к аэровокзалу. Даже не знаю, что это может означать – то ли это некий знак благосклонности императора, то ли дирекция порта просто не стала размещать сверкающий роскошный дирижабль среди грязноватых грузопассажирских. Посмотрим, как меня встретит император, тогда и будет понятно, как там обстоит дело с его благосклонностью.

На дирижабле я не остался, а опять поехал в «Виндобону», где традиционно останавливался в свои прошлые приезды. Несмотря на цену, которую они дерут с приезжих баронов, гостиничный номер по комфорту сильно уступает апартаментам на «Сыне вьюги», но комфорт номера – это ведь ещё не всё. Важен ещё и район, в котором ты живёшь, а жить в грузовом порту – это совсем не то, что жить рядом с императорским дворцом.

В принципе, как спецпредставитель князя, я имел полное право приехать в посольство и потребовать предоставить мне соответствующие моему положению апартаменты. Более того, нашему послу давно было направлено распоряжение не просто оказывать мне содействие, а полностью подчиняться моим приказам, какими бы они ни были. Но как известно, даже если у тебя есть права, не всегда стоит на них настаивать. И посол, и товарищ посла – представители старых аристократических семей, которые приказ подчиняться наглому молокососу наверняка восприняли, как оскорбление. Пока что это просто неприятный осадочек, но, если я заявлюсь в посольство и начну там распоряжаться, этот осадочек легко может перейти и во вражду. А распоряжаться там придётся обязательно, потому что они меня уже заочно сильно не любят и по своей воле куска хлеба не подадут. Так что я предпочитаю не привлекать посла до тех пор, пока без него можно обойтись, ну а когда обойтись никак не получится, буду выказывать ему всяческое уважение и спрашивать его мудрых советов – которые, разумеется, буду тут же пропускать мимо ушей.

Девушка-администратор за стойкой, увидев меня, привычно расцвела и уже открыла было рот, чтобы поприветствовать, но вдруг зависла, по-видимому, не понимая, кем является гость в этот визит – то ли бароном фон Раппин, то ли торговцем Генрихом Шульце. Я не стал мучить бедную девушку и сразу внёс ясность: