Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина

– Я велел тебе привести стязателей, – шипит надо мной Мирасполь. – А ты кого привёл?

Я не смею поднять на него взгляд, всё ещё находясь во власти открывшейся мне тайны.

– Отвечай, – требует король, мгновенно сообразив, что я не просто так явился через потайную дверь. – Отвечай, кого ты привёл!

– Тезарию, – выпаливаю я и понимаю, что неожиданно это оказывается самым верным ответом.

– Тезарию, – эхом повторяет король и вдруг бледнеет, отшатывается: – Нет… Не может быть. Только не Тезария. Она не могла предать… – он проглатывает слово, запинается, и добавляет: – Квертинд.

Над губой у короля выступают капли пота. Он прижимает к ране кусок холстины. Король обескуражен. Я – тоже. Оттого что пронизывающим взором Крона отныне смотрю и сам, и вижу, что Тезария дорога Мирасполю. Это осознание смешивается воедино с ощущением собственной слепоты, в которой ещё недавно я был обвинён. Однако слепота эта была иного рода, чем у Камлена: глаза мои видели гнёзда птиц на высоких карнизах, могли разглядеть монету на дне фонтана на площади Тибра, подмечали каждую пылинку в углах Иверийского замка, но не видели того, чего глазами не увидеть.

– Она ведь не одна, так? – уточняет король, хотя уже и без меня знает ответ. – Троллье дерьмо! Дерьмо, дерьмо!

Мирасполь торопится. Съехавшая набок маска ухудшает обзор, но особым чутьём ключника я подмечаю передвижения.

Первым делом король затворяет тайную плиту, и спальню оглушает работа рычагов, вернувшихся на своё место. Это движение даётся Мирасполю непросто, но он не показывает виду. Секундой позже мимо проносятся сапоги, оставляя следы на и без того затоптанном паркете: король ровно и уверенно идёт к одной из трёх дверей. У самой створки пошатывается, упирается в неё – на белом шёлке, которым обита дверь, остаётся алый отпечаток ладони.

– Нет, Мирасполь, не уходи… – подаёт голос Лауна из глубины комнаты. – Ты ошибся. Тезария не могла предать Квертинд! Она моя лучшая подруга. Наверное, она планирует меня поддержать… Но где же она?

– Ближе, чем ты думаешь, – рычит король, передумывая звать на помощь. – Используй большой артефакт и заставь меня срочно бежать за стязателями. Немедленно!

– Не получается, – жалуется Её Величество после короткой заминки. – Я пытаюсь… Сейчас. Может, из-за усталости… Сейчас попробую малый артефакт. Я чувствую, что остатки магии во мне ещё сохранились. Сейчас…

– Идём, Лауна, – прерывает её Мирасполь. – Мы должны уходить. Срочно.

Он подбегает к кровати, пытается поднять жену, но в итоге падает у её постели.

Королева тихо вскрикивает: Мирасполь теряет сознание. Но только на несколько секунд. Очнувшись, Его Величество осматривается и понимает: не успеет.

Теперь он наконец понял. Из спальни ведёт Родонитовый коридор, в обычное время людный и охраняемый. Но сейчас – пустынный и глухой. Когда королева или король отсылают охрану, а такое случалось уже не раз, во дворце действует положение «Каприз Её Величества». Все дворцовые слуги и стязатели отходят на тысячу шагов и тщательно затворяют за собой входы. Попасть через них в спальню невозможно – охрана в эти дни усилена, и обмануть её нельзя: весь персонал носит ризолит. А ещё входить в королевскую спальню запрещено до тех пор, пока кто-то из правителей лично не позовёт прислугу.

Однако сейчас ни королева, только что произведшая на свет дитя и тщетно пытающаяся воззвать к своей магии, ни раненный король, понадеявшийся на безукоризненное исполнение своих приказов, не успевают никого позвать. Слишком далеко. Слишком они ослабли.

Пока в королевской спальне Иверийский замок сгущает отчаяние и безысходность, усиливая осознание всей губительности беспечности и измен, я, никому не нужный ключник, незаметный человек без лица, поправив маску, ползаю по ковру и собираю разлетевшиеся ключи. Восстанавливаю порядок вокруг себя и внутри. Сотню раз я видел Тезарию с королём. Она убеждала, что выполняет его тайные поручения как фрейлина Её Величества, что так они оба обеспечивают безопасность Лауны… Теперь я прозрел. Тезария не передумала убегать со мной. Она никогда этого и не хотела. Не хотела она и Мирасполя. Но… кого? Кто же так сильно её волновал, что она предала всех, кто был к ней добр? Неужели…

В порыве исступления я скидываю маску и вижу непривычно много: золотые семиглавые канделябры с храмовыми свечами, водопады бордовых занавесей из-под высоких карнизов, божественные сюжеты из поэмы «Царственность» на шёлке стен. Высокие окна и такие же двери из крепкого выбеленного дерева, обтянутые бархатом, в обрамлении скульптурных украшений. Поднимающегося Мирасполя.

И посреди всей этой громады, тяжести, величия, предательства и обмана я вдруг словно впервые замечаю тоненькую девушку на смятом ложе. Сама ещё ребёнок, она обнимает дитя. Вдруг подумалось: не Беспечная она. Чистая. Лауна Чистая. Такой я её запомню. Вокруг королевы ни единой кровинки. Я видел, как в замке рожали служанки, как выстирывали потом за ними бельё, а тут вдруг – такая чистота, будто, даже родив, Лауна осталась невинной. Поговаривали, что у благородных леди всё устроено иначе, но чтобы так… И ребёнок – не окровавленный комок плоти, а вышедший из озера пречистый дух, закутанный в шитое коронами одеяльце. Из-за этой белизны он словно светится в руках матери. Хранитель величайшей из магий, новый принц. Истинный Ивериец. Внутри всё замирает перед ним, как недавно перед богами. Вот она – правда. Естественная и единственная.

– Ну и что он вам пообещал? – громыхает суровый Мирасполь. Он уже обнажил сталь. – Дай угадаю: ничего. С подачи вашего господина вы сами придумали себе награду, каждый свою.

– Ты говоришь об Ордене Крона? – на пухлощёком лице Лауны появляется ужас. – Ты же не думаешь, что Кем и Тезария…

– В этом и есть сила Ордена Крона, – подтверждает Мирасполь, надвигаясь. – В таких вот доверчивых романтиках, готовых пожертвовать всем, что у них есть, даже не понимая, что они получат взамен. Ваша награда – мечта, воображаемая лучшая жизнь, фантазия. Как бы я ни ненавидел его, вынужден признать: господин Демиург гений. Только гений может управлять людьми, заставляя их поверить в вероятность невозможного.

Король приближается – неотвратимый, смертоносный, сосредоточенный. В руках у него не клинок стязателя, а ритуальный нож. Ему нужна жертва.

– Мирасполь, не убивай! – шепчет Лауна, боясь разбудить ребёнка. – Это недоразумение, сейчас придёт Тезария и всё выяснится.

Король не слышит. Он готовится к битве. Но сначала – к ритуальному убийству.

– Они с Тезарией такая же жертва Демиурга, как и мы! – Лауна пытается встать,