Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

оставались прежними — холодными, прямыми, как удар ножа. Эштон сжал бумагу в кулак, резко поднялся из кресла и ударил кулаком по столу. Чернильница перевернулась, чернила растеклись чёрной кляксой по белой скатерти.

— Чёрт бы его побрал! — вырвалось сквозь зубы. — Слабак… трус… предатель!

Он прошёлся по кабинету, задевая спинку кресла. Всё рушилось. План, выстраиваемый месяцами, теперь трещал по швам. Без Кроу он терял глаза и уши. Джеймс был больше, чем наёмник: ум, опыт, безупречная холодная логика. Он знал, как действовать в тени, как оставаться невидимым. Он был его идеальным козырем.

Эштон остановился у камина, глядя на языки пламени. В голове стучала одна мысль: Сеймур. Старый лис. Никогда не сто́ит недооценивать тех, кто привык играть вдолгую. Он знал, что Сеймур не простит ему прошлых ошибок. И теперь, похоже, он снова оказался на шаг впереди. Перетянул Кроули. А если Кроу сдал ему всё? Все встречи, все ходы, даже намёки на будущее? Это означало только одно — ему нужно действовать быстрее.

Он стиснул зубы.

Надо избавиться от Сеймура. Пока не поздно. Пока у того нет времени превратить его ошибки в верёвку на его шее. Убрать — тихо, без шума, чтобы никто не связал. Тогда дорога будет чиста. К Авроре.

Мысль о ней вспыхнула, как удар молнии. Аврора… Он видел её издалека на последнем приёме в доме маркиза Эндли. Видел, как она смотрела сквозь него, словно он пустое место. И ещё — герцогиня. Высокомерная женщина, которая при всех отвернулась от него, явно показывая своё разочарование. Она отчитала его, как мальчишку, сказав, что даёт шанс исправиться только потому, что её кузина очень привязана к своему племяннику, хотя они и не родственники по крови. Унизительно! Как она могла? Он, Эштон, ради которого дамы высшего света шли на всё, чтобы оказаться рядом, теперь — предмет насмешек?

Он сжал кулаки, ногти впились в ладонь.

Но он знал, как вернуть себе положение. Всё изменится, стоит только Авроре стать свободной. Тогда он женится на ней, и никто не посмеет сомневаться в его силе и власти. Брак с графиней Элдермур вернёт ему не только уважение, но и влияние. Все эти шепотки, скандалы, змея герцогиня — всё это уйдёт в прошлое.

Осталось лишь дождаться. Немного терпения. И точного удара.

Он снова подошёл к столу, развернул карту, на которой отмечал все ключевые фигуры. Имя Сеймура, жирная точка в центре. Рядом — мелкими буквами «Арлингтон». Прокля́тый кузен, который тоже вечно оказывается не вовремя. Пусть думают, что всё идёт своим чередом.

— Пора действовать, — тихо произнёс он, и в голосе зазвенела сталь.

Он сел, взял перо и написал короткое письмо. На этот раз, другому человеку. Тому, кто не задаёт вопросов. Тому, кто не отступает. Он знал таких. Деньги решают всё.

Когда конверт был запечатан и отправлен, Эштон позволил себе медленный глоток бренди. Горький вкус обжёг язык. Он закрыл глаза и представил Аврору. В белом. С ним рядом. Слухи утихнут, и мир снова склонит голову.

Глава 62

Начало дня выдалось прохладным, небо затянуто тонкой дымкой, сквозь которую едва пробивались робкие лучи солнца. Казалось, всё вокруг дышит ожиданием чего-то необычного, и, признаться, я разделяла это чувство. Сегодня был тот самый день, о котором так оживлённо говорили последние дни — поездка на ипподром.

С раннего утра я вместе с Бетси занималась выбором наряда. Мы перебирали ткани, ленты и шляпки. Никогда прежде выбор одежды не казался мне таким сложным: я хотела выглядеть достойно, но сдержанно, без излишней пышности. Всё-таки траур ещё не окончен, и хотя мы позволяем себе небольшие послабления, я не имела права забывать об этом.

Я тщательно подбирала наряд для нас. Мой выбор пал на синее платье с изящной вышивкой и лёгкой накидкой. Для Эдит я выбрала нежно-голубое платье с кружевными вставками и мягкой лентой на талии. Когда я помогала Эдит поправить ленты на её шляпке с маленьким вуалевым напуском, она стояла перед зеркалом, словно в задумчивости, но глаза её были необычно светлыми, оживлёнными.

— Ты сегодня особенно красива, Эдит, — сказала я, улыбнувшись ей в отражении.

Она не ответила. Только слегка приподняла уголки губ, глядя куда-то сквозь стекло.

За последние дни в ней словно что-то изменилось. Или мне показалось? Вечер в особняке Рэдклиффов, где Генри был неизменно внимателен и приветлив, оставил в её душе след, который я, признаться, опасалась разглядеть.

— Генри был когда-нибудь женат? — тихо спросила она, и голос её прозвучал непривычно уверенно, будто вопрос этот она вынашивала не один час. — Или… У него есть невеста?

Я опустила руки, задержав взгляд на её лице, таком открытом и чистом, что сердце сжалось от тревоги.

— Нет, милая, — ответила я как можно мягче, стараясь не выдать растерянности. — Он никогда не был женат.

— Почему? — она спросила это с такой простотой, что я едва не улыбнулась.

— Видимо, не встретил ту, кого мог бы полюбить, — уклончиво сказала я. — А почему ты спрашиваешь?

Эдит отвела взгляд, и я заметила лёгкий румянец на её щеках. В её голосе не было кокетства, но была какая-то искренность, которая меня смущала.

— Он… хороший, — тихо произнесла она. — Немного одинокий.

Слова её прозвучали странно взрослым суждением, но как я ни пыталась расспросить дальше, она уходила в молчание, лишь улыбаясь своим мыслям. Я поняла одно: Генри нравится ей, и это было видно невооружённым глазом.

Тревога охватила меня. Генри — человек чести, в этом я не сомневалась, но что будет, если Эдит, с её хрупкой душой и детской доверчивостью, начнёт строить мечты? Что будет, когда он поймёт, что её простая молчаливость — не черта характера, а особенность, делающая невозможными привычные для брака роли?

Я вздохнула и, собравшись, взяла себя в руки. Ипподром ждал нас, и, как ни странно, мысль о многолюдном празднике сулила передышку от тяжёлых раздумий.

В десять утра мы были уже готовы, Генри прислал за нами экипаж, а Лоример, по поручению мужа, сопровождал нас. Лорд Сеймур ещё на рассвете уехал на встречу с иностранными гостями — государственные дела всегда стояли для него выше светских удовольствий.

Эдит сидела рядом со мной, сжимая в руках лёгкий зонтик, а я то и дело поправляла её ленты. Она выглядела удивительно нарядной: голубое платье с кружевными манжетами оттеняло медный блеск её волос. На ней была маленькая шляпка с кремовыми перьями — я настояла на этом, хотя сама надела широкополую с чёрной лентой.

— Тебе