Марица. Исток - Александра Европейцева

На следующий день бедолага-маг, бледный как смерть, с трясущимися руками, явился ко мне в покои и, чуть не рыдая, умолял принять его самые глубокие извинения и заверял в моих блестящих академических перспективах. А еще через день его уже не было в столице — сослали куда-то на край света, в захолустный форт, где единственным зельем был чай из местных трав.

Весть об этом разнеслась мгновенно. Весь двор разом уяснил простую истину: тэба Лантерис находится под личным, яростным и абсолютным покровительством короны. Обидеть ее — значит навлечь на себя гнев короля. Отец, который пятнадцать лет считал свою дочь мертвой и из-за чужих интриг ненавидел собственного сына, теперь не был намерен терпеть даже косого взгляда в нашу сторону.

И если с Истером все было ясно, он его сын и наследник, то со мной весь двор пребывал в шоковом состоянии. С тех пор на меня косились уже не с завистью, а с опаской. За моей спиной не шептались — затихали. Придворные, еще вчера свысока оценивающие мои «деревенские манеры», теперь кланялись чуть ниже, улыбались чуть шире и спешили предложить помощь, которую я не просила.

А мы с Истером потом еще неделю уговаривали короля не ехать лично в Академию и не проводить «воспитательную беседу» со всем профессорско-преподавательским составом. Кронпринц, бледный и вспотевший, буквально вцепился в полу его мантии, умоляя оставить учебное заведение в покое и дать мне возможность учиться в нормальной, а не запуганной до смерти атмосфере.

Король в итоге уступил, но в воздухе с тех пор висело негласное предупреждение. Все знали: одно неверное слово, один намек, один не тот взгляд в сторону тэбы Лантерис — и участь зельевара покажется милостью по сравнению с тем, что обрушит на голову обидчика монаршая ярость.

Ирония заключалась в том, что я тогда еще не знала, что король уже в курсе. Что он знает, кто я на самом деле. И что он лично, через свою сеть осведомителей, отслеживает каждый мой шаг в Академии, каждую оценку, каждую похвалу или замечание преподавателя. Для него это была не просто учеба его личного мага. Это было образование его дочери. Принцессы. И срывать этот экзамен было равносильно объявлению войны лично ему. А уж о том, чтобы требовать от принцессы «любви» в счет оплаты экзамена… В общем, зельевару очень повезло, что его просто сослали.

Именно поэтому о том, что произошло сегодня в гарнизоне, я Его Величеству не признаюсь даже под страхом смерти.

Я вздохнула, глядя на сияющий аквамарин. Дурдом. Полнейший и абсолютный дурдом. С одной стороны — мать, заваливающая меня несметными богатствами. С другой — отец, готовый снести пол-королевства ради моей безопасности и успехов. А посередине — я, Марица Лантерис, которая просто хотела учиться, работать и жить своей жизнью.

— Ладно, Сила, — сдалась я, снова откидываясь на спинку кресла. — Убери это в ларец. К следующему королевскому приему. А сейчас принеси мне что-нибудь самое простое и немаркое. И чаю. Крепкого.

Мне нужно было всерьез подумать, как пережить очередной виток любви моей внезапно обретенной королевской семьи. И как бы при этом не сойти с ума.

— Кстати, — Сила, похоже, только сейчас вспомнила самую главную новость. Её глаза загорелись азартом. — Королевский приём! Объявлен на следующей неделе! Говорят, будет невероятно пышно. И… — она понизила голос до конспиративного шёпота, — говорят, королева лично составила список приглашённых. Лучшие представители аристократии. Все молодые, перспективные… и неженатые.

Я застонала с новой силой, на этот раз от чистого ужаса. В памяти тут же всплыл недавний разговор с королевой за чаем. Верания, с притворной невинностью расспрашивавшая о моей работе, плавно перевела разговор на то, как же я всё-таки одинока, а ведь «в мои годы у неё уже Истер ползал под столом». Я, доведённая до белого каления её намёками, в сердцах бросила: «Ваше Величество, я уже взрослая, обо мне так заботиться не нужно. А вот пойдут внуки — они будут рады вниманию бабушки!»

Я имела в виду её законных внуков от Истера, который к тому моменту уже вовсю крутил роман со второй дочерью герцога Эренталя. Но королева, судя по всему, поняла мои слова как личный вызов и прямое указание к действию.

— О нет… — прошептала я, с ужасом глядя на сияющий аквамарин. — Она же восприняла это буквально! Меня хотят выдать замуж!

— Ой, да бросьте вы, тэба! — Сила, ни капли не разделяя моего ужаса, захлопала в ладоши. — Это же так романтично! Балы, кавалеры, комплименты… Вы же будете в этом платье — все просто умрут от зависти! Может, правда, присмотрите себе кого-нибудь? А то вы всё с книгами да со свитками…

— Сила, — я посмотрела на неё с мольбой. — Я едва жива после того оползня. Мои руки горят огнём. Единственный мужчина, которого я хочу видеть рядом в ближайшие дни, — это Турал с его яблочным пирогом. А не какой-нибудь напомаженный графчик, который будет рассказывать мне о достоинствах своих кровных жеребцов и скучать по своему поместью.

Но горничная уже не слушала, с восторгом разглядывая платье и прикидывая, какую причёску мне сделать к приёму. Я безнадёжно откинулась на спинку кресла.

Впереди меня ждала неделя. Неделя, чтобы восстановить силы, привести в порядок нервы и… приготовиться к самому страшному бою в своей жизни — королевскому балу с матримонильными намерениями. И почему-то мне казалось, что остановить горный оползень было проще, чем противостоять любящему и совершенно невменяемому напору королевы-матери.

— Кстати, совсем забыла сообщить Вам последнюю сплетню! Представляете, генерал Демитр Янг подал прошение о разводе, потому что его жена ему изменила! И дети не от него! Ужасно, правда⁈

Глава 4

Младший маг Совета

Заседание Королевского Совета было в самом разгаре. Лорды и министры, рассаженные вдоль длинного стола, вели размеренную дискуссию о новых предложениях в закон. Я почти не слушала, позволяя взгляду скользить по знакомым лицам, выхватывая детали.

Лорд Зиран, личный секретарь короля, сидел чуть поодаль, бесшумно делая пометки на пергаменте, готовый в любой момент подать Ледарсу нужный свиток или тихо прошептать справку.

Истер сидел по правую руку от отца, и в какой-то момент я поймала на себе его пристальный взгляд. Он не отводил глаз уже несколько минут. Я сосредиточилась — и магией вывела на краю его развёрнутого свитка короткое: