Марица. Исток - Александра Европейцева

преданность короне и благополучию Ангара не подвергается сомнению.

Он сделал паузу, давая своим словам повиснуть в настороженной тишине. Истер перестал вертеть в пальцах перо и смотрел на Эшара с открытым интересом. Ледарс скрестил руки на груди, его лицо было непроницаемой маской.

— И потому, — голос Эшара зазвучал громче, обретая металлические нотки, — я официально выдвигаю на вакантную должность младшего мага Королевского Совета тэбу Марицу Лантерис, личного мага Его Величества.

Тишина взорвалась.

Сначала ее сменил оглушительный гул голосов, а затем — шквал возмущенных возгласов. Лорд Брендон вскочил с места, его лицо побагровело.

— Это неслыханно! Женщина! Да еще и… — он запнулся, не решаясь высказать вслух самое главное, но его взгляд, полный ярости и презрения, говорил сам за себя. Деревенская выскочка. Подстилка кронпринца.

«Твоих рук дело?» — вывела я магией еще одну надпись на свитке Истера, но он лишь, едва заметно, отрицательно покачал головой.

— И что с того, что тэба Лантерис женщина? Я тоже женщина, но это не мешает мне выполнять свои обязанности в полной мере и верно служить короне. — Патриния послала мне одобряющую улыбку.

— Канцлер Эшар, вы, конечно, шутите? — вклинился лорд Тарос, и в его голосе звучала ледяная вежливость. — Тэба Лантерис, бесспорно, талантлива. Но она… молода. Неопытна в делах управления. У нее нет необходимых связей, нет поддержки рода…

— Есть поддержка короны, — спокойно парировал Эшар. — Что касается опыта… Кто из присутствующих здесь магов в одиночку остановил горный оползень, спася гарнизон и деревню? Кто регулярно объезжает самые отдаленные уголки королевства, латая магические бреши, которые наши штатные «специалисты» предпочитают не замечать? Чьи отчеты, лорд Тарос, всегда отличаются не казенной белибердой, а точностью и глубиной анализа?

Тарос отступил, будто от удара. Его рот открылся и закрылся. Слух о событиях в Вербесе, видимо, уже успел просочиться сквозь дворцовые стены, обрастая подробностями.

— Но ее происхождение! — не унимался Брендон. — Да, ее отец, Адорд Лантерис, был выдающимся человеком, но он не был аристократом! К тому же тэба лишь приемная дочь. Кем были ее настоящие родители неизвестно! Это вызовет волну пересудов! Совет — это не место для… для сомнительных личностей!

В воздухе запахло настоящим скандалом. Я чувствовала, как жар заливает щеки, а холодный пот выступает на спине. Все взгляды в зале были прикованы ко мне. Одни — с откровенной враждебностью, другие — с любопытством, третьи — с расчетливой оценкой. И лишь немногие — с поддержкой. Те, кто меня знал по настоящему. Я пыталась дышать ровно, но грудь сковывало железными обручами. Руки, спрятанные под бархатом, дрожали.

Истер наблюдал за мной, его лицо было серьезным, но в уголках губ таилась едва заметная улыбка. Он медленно кивнул, словно говоря: «Держись».

И тогда заговорил Король.

Он не повысил голос. Он даже не пошевелился. Но одно его движение руки заставило замолчать весь зал.

— Довольно.

Одно слово. Ледяное и тяжелое, как глыба гранита. Ледарс обвел взглядом собравшихся, и его глаза, казалось, впивались в каждого, выворачивая наружу все тайные страхи и амбиции.

— Происхождение тэбы Лантерис меня интересует ровно в той мере, в какой оно не мешает ей выполнять свои обязанности, — произнес он тихо, но так, что каждый звук отдавался в полной тишине. — Ее прошлое — дело ее семьи. Ее настоящее — это беззаветная служба Ангару. И она несет ее с тем же достоинством и благородством, как когда-то ее отец. Канцлер Эшар привел веские аргументы. У кого-то есть возражения по существу? Не по сплетням, а по существу ее профессиональных качеств?

Молчание. Брендон, бледный, сжав губы, опустился на стул. Тарос изучал узор на столешнице.

— Тогда вопрос поставлен на голосование, — Ледарс откинулся на спинку трона. Его взгляд встретился с моим, и на этот раз в нем не было ни отцовской нежности, ни снисхождения. Был лишь холодный, безжалостный расчет правителя. — Кто поддерживает кандидатуру тэбы Лантерис?

Первым, твердо и уверенно, поднял руку Эшар. За ним — кронпринц и леди Варц. Затем, после тяжелой паузы, медленно поднял руку лорд Зиран. Его лицо не выражало ничего, кроме преданности воле короля.

Один за другим, нехотя, подчиняясь невысказанному приказу, поднимали руки и другие лорды. Брендон и Тарос воздержались, бросая на меня яростные взгляды.

— Кандидатура принята, — голос Ледарса прозвучал как удар молота. — Лорд Зиран, подготовьте соответствующий указ о назначении. Заседание объявляю закрытым. Тэба Лантерис, зайдите через десять минут в мой кабинет.

Он поднялся и, не глядя больше ни на кого, вышел через боковую дверь. За ним, бросив на меня быстрый, одобрительный взгляд, последовал Истер.

Я осталась стоять за спинкой отцовского трона, парализованная, пока лорды, перешептываясь, толпой потянулись к выходу. Ко мне подошел Эшар.

— Ну вот, тэба Лантерис, — сказал он тихо, и в его глазах мелькнула искорка привычной суховатой иронии. — Поздравляю с новым… полем битвы. Обещаю, скучно не будет.

Он кивнул и удалился, оставив меня наедине с гулким эхом только что произнесенного приговора.

Младший маг Королевского Совета.

Вот же вляпалась!

Через десять минут, как и приказал король, я стояла возле его кабинета. Стражники, замершие по обе стороны, узнали меня мгновенно. Я коротко постучала в дверь, и услышав тихое: «Войдите!», отворила дверь.

— Ваше Величество, — мой голос прозвучал тихо, но четко, нарушая тишину. — Тэба Лантерис, по вашему приказу.

Я вошла и замерла на пороге. Ледарс сидел не за своим массивным рабочим столом, заваленным картами и указами, а в глубоком кожаном кресле у камина. Он снял тяжелый парадный камзол, остался в простом темном дублете. Напротив него рассположился Истер, в его руках красовался огромный, начищенный до блеска помидор, а между ними, на дубовом столике, таблички для дельбо. Но видимо, обсуждение сплетен оказалось куда интереснее недоигранной партии.

— … и я говорю ему: «Ваше Сиятельство, если ваш жеребец так пуглив, что шарахается от собственной тени, то может не стоит выводить его на парад в День Единства?» — с ухмылкой доносил Истер, явно продолжая какую-то историю.

Ледарс тихо хрипло посмеивался, поднося к губам массивную хрустальную рюмку с темно-янтарной жидкостью.

— И что он? — спросил король, и в его голосе сквозь усталость пробивалось самое настоящее любопытство.

— Побагровел, как этот самый помидор, — Истер с наслаждением откусил от фрукта, и сок брызнул у него из уголка рта. — Он попытался что-то сказать, но в конечном итоге