Макс Мах - Хозяйка Судьба

— Вы родились в грозу? — неожиданно спросил Конрад Трир, с которым подробности своего рождения Карл никогда не обсуждал. — В трех дня пути от реки Великой?

— Да, Конрад, — кивнул Карл. — Вам сказали истинную правду. Так все и было. Гроза, ночлег на опушке леса, и длинная дорога до торгового перевоза.

— Вы знаете, — ровным голосом спросил Конрад. — Кто еще родился в ту самую ночь?

— Кого из двоих вы сейчас имеете в виду? — вопросом на вопрос ответил Карл, чувствуя, как насторожились внимательно слушавшие их разговор женщины.

— Того, кто никем не успел стать, — по-видимому, Конрад уже понял, что Карлу известна история его рождения, но посвящать в нее и всех остальных, даже свою жену, посчитал излишним.

— Да, — кивнул Карл и неожиданно решил, что самое время проверить одну из тех догадок, что появились у него еще в зале Врат, тем более, что его нынешний собеседник был из тех, кто знает многое о многом, хотя и держит обычно это знание при себе. — И ведь это случилось не в первый раз, не так ли?

— Совершенно верно, — на лице бана Трира не дрогнул ни один мускул, но Карл уже понял, что с ним Конрад будет откровенен, потому что свой выбор уже сделал. — Мне известно еще о двух парах.

— Дайте угадать! — своей улыбкой Карл хотел замаскировать серьезность вопроса, но, скорее всего, ввести в заблуждение молча слушавших их разговор Дебору и Валерию, ему не удалось. — Герст и…

— Кершгерид.

«Вот как! Оказывается они были братьями-близнецами… Но почему Гавриель мне об этом ничего не сказал? Или он тоже не знал?»

— А кто двое других?

— Габер Руд[45] и его «тень» Бруно Йонк.

— Тень? — переспросила удивленная Валерия, впервые вмешавшись в их разговор.

— Да, моя супруга и госпожа, — поворачиваясь к ней, чуть склонил голову Конрад. — Именно «тень», но что это означает, я не знаю. Так он назван в нашей семейной хронике. Впрочем, моего прадеда об этом спросить уже, разумеется, не удастся, а больше никто об этом, насколько мне известно, ничего не знает. Но, может быть, Карл, нам следует постучать в дверь? — спросил он, прерывая свое объяснение и снова поворачиваясь к Карлу. — Видя нас стоящими напротив их дома, домочадцы, кажется, начали беспокоиться.

Однако стучать в дверь не пришлось. Она открылась сама, и на пороге дома появилась девушка в белом кружевном чепце и таком же фартуке, надетом поверх платья из темно-зеленого бархата, украшенного серебряным шитьем. На служанку она не походила, хотя возрастом за таковую вполне могла сойти.

— Доброго дня, господа — сказала она, спустившись по невысокой лестнице и подойдя к ним ближе. — Моему отцу показалось, что вы кого-то разыскиваете, и он послал меня спросить, не нуждаетесь ли вы в какой-либо помощи?

— Доброе утро, сударыня, — улыбнулся ей Карл. — Мы в самом деле, разыскиваем кое-кого, но, кажется, уже нашли. Вы ведь принадлежите к славному семейству Ругеров, не так ли?

— Да, господин, — девушка смутилась и отвела в сторону взгляд своих фиалковых глаз. — Я Мина Ругер, мой господин, и прихожусь дочерью Гвидо Ругеру-младшему.

— Великолепно, — кивнул Карл, рассматривая девушку, настолько сильно напомнившую ему Магду Ругер, что сомнений в их родстве и быть не могло. — А кто, простите мне мою неосведомленность, является ныне главой торгового дома Ругеров?

— Элиас Ругер, господин, — с удивлением в голосе ответила девушка. И то сказать, кто же в Линде, а значит, и во всей Ойкумене, мог не знать про мастера Элиаса Ругера?

— Надеюсь, мастер Элиас пребывает в здравии и довольстве? — спросил Карл, стараясь соблюдать полную серьезность. — Дела его благополучны, и торговля процветает?

— Да, господин, — по-видимому, девушка не знала уже, о чем и думать. Стоящие перед ней люди по всем признакам были важными господами, но зачем они пожаловали в дом Ругеров, все еще оставалось для нее загадкой.

— Прекрасно, — снова улыбнулся Карл. — Не могли бы вы, сударыня, передать мастеру Элиасу, что некие знатные путешественники хотели бы иметь с ним приватный разговор.

— Да, господин, но… — девушка была явно смущена. — Но в этот час дедушка обычно разбирает с отцом торговые книги…

— И вы боитесь, что он не сможет нас принять? — подсказал Карл.

— Да… нет, то есть…

— А вы скажите ему, что одна из посетительниц, которая желает с ним переговорить, путешествующая инкогнито принцесса крови.

При этом известии, глаза Мины чуть не вылезли из орбит, и не в силах сказать в ответ что-либо вразумительное, она только пискнула, зажала рот белой ладошкой, и опрометью бросилась обратно в дом. Впрочем, к чести девушки, опомнилась она раньше, чем добежала до лестницы. Внезапно остановившись на бегу, она резко развернулась, от чего колыхнулись ее тяжелые юбки, и снова побежала, но теперь уже, возвращаясь к Карлу и его спутникам.

— Ох! — выдохнула она, снова останавливаясь перед ними. — Простите мою невежливость, добрые господа. Пожалуйте в дом, а я сейчас же передам ваши слова дедушке.

8

Элиас Ругер был грузным человеком в том возрасте, когда старость уже подступает к мужчине вплотную, и только он волен решать, считать ли себя все еще «зрелым мужчиной», или все-таки уже стариком. Но, по-видимому, глава торгового дома Ругеров, имел на этот счет ясное и однозначное мнение. Поэтому, хотя борода его и была бела, глаза мастера Элиаса были полны воли и энергии, и спину он держал прямо, как и подобает человеку, которого не успело — или просто не смогло — «согнуть» безжалостное время.

Он вышел им навстречу из своего рабочего кабинета, высокий, осанистый, в тяжелом, подбитом и отделанном по краям куньим мехом шарлаховом шаубе[46], украшенном объемным орнаментом из серебряного шнура. Сопровождал его еще один представительный и богато одетый мужчина — по-видимому, это и был отец Мины, Гвидо-младший — в бороде которого тоже пробилась уже седина, но который, все-таки, был много моложе главы дома Ругеров.

— Рад приветствовать вас, дамы и кавалеры, в моем скромном доме, — сказал мастер Элиас, остановившись в трех шагах от Карла и отвесив церемонный, но не умаляющий его достоинства, поклон. — Это большая честь для меня, — продолжил он, между тем решая, по-видимому, которая из двух, представших перед его взором блистательных дам, является принцессой, о которой сообщила ему внучка.

— Прошу вас, ваша светлость, — продолжил он через мгновение, опередив тем самым Карла, уже решившего, было, вмешаться и представить хозяину дома Дебору. Однако этого не потребовалось. Мастер Элиас уже склонялся во втором, гораздо более низком поклоне именно перед ней. — Пройдемте в гостиную, ваша светлость, господа! Там я полагаю, нам будет гораздо удобнее, чем в моей пыльной рабочей комнате.