Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

покупку, а вот иду в ванную чтобы умыться. А дальше — пустота.

Я молча наблюдала, как Вэлиан одевается, заворожённая быстрыми плавными движениями. И почувствовала укол сожаления, что совершенно не помнила, как он оказался в моей постели.

Вэлиан же, похоже, по-своему понял моё молчание. Застегнув манжеты, он подошёл ко мне и, наклонившись так, что его дыхание защекотало мое ухо, язвительно прошептал:

— А в своих фантазиях ты была куда более смелая.

Я чуть не задохнулась от возмущения, чувствуя, как лицо заливает краска. Довольный эффектом, он улыбнулся и вышел на кухню. Послышался шум наливаемой в чайник воды, потом тихое клацанье донышка о решётку конфорки. Хлопнули створки кухонного шкафчика, из которого достали, судя по звуку, две чашки с блюдцами.

Стараясь не шуметь, я выбралась из одеяла и принялась быстро одеваться. Потом стянула в пучок взлохмаченные волосы, тихонько выскользнула на кухню и в нерешительности замерла в дверях.

— Так что, черт возьми, произошло? — спросила я. Однако вместо сердитого тона получилось как-то растерянно и жалостливо.

О'Рэйнер остановился посреди кухни и воззрился на меня. В руках он крутил конфету «Радость герцогини». Вопросительно приподняв бровь, он отправил конфету в рот и смял фантик.

— А ты сама как думаешь?

Вот только загадок мне не хватало! Я тяжело опустилась на стул и подпёрла рукой подбородок, глядя, как он хозяйничает на моей кухне. В голове промелькнула мысль, что он мог бы быть неплохим мужем — что-то теплое и по-домашнему уютное было в том, как он разливал чай по чашкам и выставлял на стол вазочки с конфетами и сухофруктами. Но эту мысль я быстро отогнала: где он и где я.

— Я не знаю, что и думать, — призналась я и вытерла внезапно вспотевшие ладони о юбку. С языка сорвался вопрос, который я не собиралась задавать: — А у нас… ну это… что-то было?

Вэлиан нахмурился и посмотрел в окно, будто на стекле был написан ответ. Он так долго молчал, что я уже попрощалась со своей относительно приличной репутацией (хотя о какой приличной репутации может идти речь, когда меня в одном неглиже вели по коридору Дома Преподавателей?).

— Нет, — наконец произнёс он. Поставив передо мной чашку с чаем, сел напротив.

— Как «нет»? То есть мы спали голые, а у нас ничего не было?

О'Рэйнер поставил подбородок на переплетённые пальцы и внимательно воззрился на меня. Он смотрел так пристально, что я невольно заёрзала на стуле.

— Тебя это задевает?

Я хотела ответить, что нет, но промолчала. Потому что в глубине души прекрасно понимала: задевает, и ещё как.

Вэлиан усмехнулся и взялся за ручку чашки. Сделав глоток, слегка поморщился.

— Видишь ли, я предпочитаю тёплых женщин в сознании, а не бездыханных и покрытых инеем.

— Вэлиан, ты змей!

Он засмеялся, так заразительно, что я и сама заулыбалась. Ситуация складывалась крайне нелепая. Но смех помог ослабить зажатость, которая, казалось, сковывает по рукам и ногам.

— Так что же все же случилось? — Я протянула руку и взяла из плетёной корзинки курагу.

— С кем ты позавчера виделась? — вопросом на вопрос ответил Вэлиан.

Я нахмурилась. Во-первых, не любила, когда вместо ответов задают вопросы. А, во-вторых, потому что вспомнила просьбу Марты поговорить с ним. В данной ситуации, это могло навлечь неприятности на подругу. А у неё и без того проблем, как блох на псине.

— Ну сначала я была в Академии, отвела положенную пару. Потом нас обрадовали майским балом. Затем я встретилась с подругой. А на обратном пути столкнулась с одним очень неприятным человеком.

— А что за подруга? Кто она?

Я поджала губы, стараясь подобрать правильные слова. Возникло ощущение, что я не у себя на кухне пью чай, а нахожусь в допросной. И от этого захотелось съёжиться и ничего не говорить. Но и молчать не имело смысла.

— Марта Фиссо. Жена генерала Фиссо, которого сейчас подозревают в организации помощи подпольщикам, из-за которых произошел Разлом в Бергедере.

Вэлиан аж присвистнул. Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— И что же Марта хотела от тебя?

Я пожала плечами и перевела взгляд с него на кухонный шкафчик. Судя по солнечному зайчику, расплывающемуся по стеклу, все же наступало утро.

— Она хотела, чтобы я поговорила с тобой о её супруге. Она утверждает, что Карл не виновен и что его подставили. Она хочет встретиться с тобой лично.

— А как хорошо ты знаешь свою подругу? — В голосе Вэлиана прозвучали металлические нотки. Мне стало неприятно, будто он не Марту подозревает в злодеяниях, а меня.

— Достаточно хорошо, — в тон ему отозвалась я и взялась за чашку. Однако пить не стала, поскольку чай был по-прежнему горячим. — У тебя есть подозрения относительно неё?

Вэлиан не ответил.

— Мы с Мартой учились вместе и были близкими подругами, — продолжила я, стараясь не обращать внимание на его помрачневший вид. — Она же помогла мне устроиться в Академию, когда все остальные отказались помочь. Я перед ней в долгу.

— Помощь — это не долг, чтобы его возвращать.

— Только не надо быть свиньей, — завелась я. Мне совершенно не понравился тон, с которым говорил Вэлиан. Звучал он уж очень оскорбительно. — Мы все оказываемся в трудных ситуациях, и нужно быть благодарными за тем, кто помогает. Если бы не она, то неизвестно, где я была бы сейчас.

— А ты не думала, что она могла тебя специально устроить в Академию?

Я посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Если она такой хороший стратег, что просчитала даже нашу случайную встречу в галерее и то, что мы вообще будем общаться, то тогда это ей нужно предъявлять обвинения, а не Карлу.

На это Вэлиан лишь пожал плечами. Но его взгляд мне не понравился ещё больше, чем тон, с которым он говорил.

— И в конце концов, — продолжила я, — если кого-то подозревать, так это Абрахама ван Вилсона. Это его я встретила на улице, когда шла обратно домой. Уж не знаю, зачем такому человеку, как он, потребовалась Академия, но он слишком уж часто там стал появляться. Да еще и майский бал в его честь организовали. Мерзость!

— Не очень-то тёплые чувства ты питаешь к нему, — сказал Вэлиан и потянулся за ещё одной конфетой.

— Не тебе ли знать, что именно меня связывало с ван Вилсоном и почему я его терпеть не могу. К тому же, ты так и не рассказал, что произошло со мной.

О'Рэйнер медлил с ответом, будто не желал отвечать вовсе. Я же сгорала от любопытства,