Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов

И теперь перед собравшимися стояли две задачи – попытаться понять, что произошло и каковыми должны быть их дальнейшие действия.

Корсаков боролся с желанием выйти вперед и предложить свою версию случившегося. Он понимал, что вряд ли кто-то станет его слушать сейчас, а попытка опередить более опытных членов Конклава еще больше испортит мнение о нем в глазах старейшин. Поэтому он просто молча сидел рядом с потерянным Галеаццо и сохраняющей каменное выражение лица Франческой.

Как и во время беседы с Корсаковым, первым взял слово сэр Альфред Кроули:

– Полагаю, мы можем исключить из вероятных причин случайность. Пятеро членов Конклава не могут просто так взять и одновременно впасть в летаргический сон перед самым началом Конклава. Мы имеем дело с проклятием. Есть возражения?

Он огляделся, ища поддержки. Гости утвердительно закивали, некоторые даже позволили себе ободряющие возгласы. Владимир тоже склонил голову. Кроули ему не нравился, но спорить с очевидным только ради того, чтобы досадить британцу, он не собирался.

– В таком случае перед нами встает несколько вопросов, на которые у нас, к сожалению, пока нет ответов. Что это за проклятие? Почему ему подверглись именно эти пятеро? Было ли оно следствием некоего эксперимента, которые они проводили? Или же было наложено? Если у вас есть мысли на данный счет, прошу, поделитесь ими.

Корсаков уже раскрыл рот, но в последний момент вновь решил промолчать. Не время. Нужно было дать выговориться другим.

– Я слышал о чем-то подобном в Африке, – подал голос Пьетро ди Брацца. Он был молод, лишь на два года старше Владимира, но уже пользовался большим уважением. Аристократичные черты лица оттенялись кудрявой бородой, которую отрастил в странствиях. – Мне встретилось одно племя, обитающее в верховьях реки Конго. Туземцы покрывали свою кожу татуировками, немного похожими на те символы, что проступили у жертв. Считалось, что эти узоры могут защищать человека от злых духов или же, наоборот, притягивать их и даже похищать души. Своими глазами я этого не видел, но туземцы рассказывали, что иногда их боги выбирали сосуд среди смертных. И тогда символы появлялись на коже сами. Но, боюсь, это все, что мне известно. А на то, чтобы вернуться и опросить туземцев подробнее, потребуется время. Которого у нас, возможно, нет.

– Я считаю, что мы все же имеем дело не с вмешательством африканских божков, а с намеренно наведенным проклятием, – сказал еще один участник Конклава. При взгляде на него Корсаков недовольно дернул уголком рта. Высокий, худощавый, с благородными чертами лица, зачесанными назад седыми волосами и бледно-голубыми глазами, по-итальянски говорил с сильным немецким акцентом. Отмар фон Гельдерн собственной персоной.

– Что подводит нас к другому вопросу: кто за этим стоит? – веско добавил Энгельбрет.

– Господа, если позволите… – Владимир подумал, что лучшего момента вступить в разговор у него не будет, и решил вмешаться. Он прочистил горло, поднялся со своего места и продолжил: – Так сталось, что у меня есть некоторый опыт в расследовании подобных случаев. Если Конклав планирует провести дознание с целью установления сути произошедшего, мне хотелось бы принять в нем участие. Более того, я уже предупреждал глубокоуважаемых старейшин…

– Конечно же! – хохотнул Кроули. – Сейчас вы скажете, что происшествие связано с этим вашим обществом…

– Сэр Альфред, за последние несколько дней это уже второе покушение, совершенное в Венеции, – ядовито-вежливо прервал его Корсаков. – Позвольте вопрос: так ли натянут вывод, что эти два события связаны друг с другом?

– Два покушения? – недовольно прищурился Лоредан. – Я о таком не слышал. Когда было совершено первое?

– Сразу после нашей предыдущей встречи, – пояснил Корсаков. – На меня напал ученик Юсуф-бея, о котором я предупреждал досточтимых старейшин, Фарук, в сопровождении нескольких кадавров.

– Кадавры? В Венеции? В разгар Конклава? – возмущенно воскликнул фон Гельдерн. – И как же они здесь оказались?

– Сие мне, увы, неведомо, – ответил Корсаков. – Но я рад, что имею возможность обратиться к своим старшим коллегам. Возможно, вы мне поможете, господин фон Гельдерн. Вы же опытный танатолог. Думаю, и с азами некромантии знакомы…

– На что это вы намекаете?! – взорвался австриец.

– Тихо! – рявкнул Лоредан. – Синьор Корсаков, я бы попросил вас воздержаться от провокаций и обвинений в адрес участников Конклава.

– Прошу простить, если мои слова были восприняты как провокация, ведь я никого не обвиняю, лишь обращаю внимание, что кадавры – это как раз по части господина фон Гельдерна, – невинно отозвался Владимир. Сзади кто-то предупреждающе ткнул его носком туфли. Франческа.

– Корсаков, возможно, вы кажетесь самому себе крайне остроумным, но это не так, – отчеканил Лоредан.

– Ни в коем случае, messere, – ответил Владимир. – Однако мне кажется весьма странным, что за несколько дней до произошедшего я предупредил старейшин о новой угрозе, исходящей от тайного общества, обладающего опасными познаниями в вопросах оккультизма. Возможно, вы все еще не готовы поверить мне. Однако, согласитесь, было бы опасным пренебрежением, если не сказать – глупостью, игнорировать возможность существования подобного общества после того, как удар был нанесен посреди маскарада, который проходит в самом сердце вашего, несомненно, защищенного палаццо. Да еще и с применением проклятия, неизвестного даже наиболее многомудрым из присутствующих. Неужели этого не достаточно, чтобы обратить ваше внимание на саму возможность существования подобного врага и той опасности, что он представляет?

Еще один тычок. Корсаков и сам осознавал, как близок к тому, чтобы переступить пределы дозволенного, но понимал, что иной возможности обратиться к Конклаву у него не будет. Старейшины не хотят слушать его? Что ж, пускай. Но если он сможет привлечь к своим словам внимание собравшихся участников Конклава, их интерес может заставить старейшин отнестись наконец серьезно к его находкам.

– Вы забываетесь, – спокойным тоном заметил Лоредан.

– Нет-нет, пусть продолжает, – внезапно улыбнулся Кроули. – Корсаков говорит весьма любопытные вещи. Мне тоже кажется странным, что он заявился в Венецию со своими странными гипотезами, в которые не поверит ни один здравомыслящий человек. Бросал тень на уважаемых участников Конклава, несмотря на то что его самого мы видим впервые. А теперь ко всем странностям добавилось еще и покушение со стороны этого… Фарука, если не ошибаюсь? Какое удачное стечение обстоятельств… Скажите, Корсаков, у вас есть свидетели произошедшего?

– Я… – начал было Владимир, но англичанин уже прервал его:

– Господин Бонавита, Корсаков – ваш гость. Вы были рядом с ним в момент нападения?

– Нет, сэр Альфред, – ответил Галеаццо. – К сожалению, я не видел этого своими глазами, но я полностью доверяю…

Кроули не дал договорить и ему:

– А теперь, в разгар маскарада, таинственным образом оказываются прокляты два человека, которые – вот так совпадение – как раз говорили с вами.