Расколотый мир - Анастасия Поклад

добродушное лицо. Вот только глаза колючие. — Дело в том, что сильфы очень боятся Ордена. Понимаете, Орден покорился, но его все равно боятся! Потому что и Орден — Принамкский край, моя держава. И все ближе тот день, когда благородные господа падут, и я коронуюсь в Гарлее, как это было заведено встарь. А сейчас я решила сделать послам крошечное одолжение. Все-таки они проделали немалый путь, чтобы поклониться мне. Вы, судари, тоже считаете, что справедливо будет сделать вид, будто про сильфов никто не знает, — это был не вопрос, а скорее приказ. — Так им, слабым, будет спокойнее, и Верховный сможет спать по ночам. Я ведь не могу заключать союзы с невыспавшимся существом, это будет невежливо с его стороны.

— Зачем нам вообще союзы с сильфами? — возмутился староста.

«Зачем ты рассуждаешь о политике, ничего в ней не понимая?!» — мысленно вознегодовала Клима, но заговорила особенно проникновенно:

— Посмотри старые летописи. Вы все посмотрите. Испокон веков Принамкский край торговал с Холмами. Именно торговал, а не выслуживался, как Орден сейчас. И это воля высших сил. Сильфы ходят по земле и пьют воду, но и мы живем под небесами, дышим ветром. Как Земля и Вода неотделимы от Небес, так и наши народы должны жить в мире. А ничто так не способствует поддержанию мира, как торговый союз…

Вскоре за столом вовсю обсуждали преимущества и перспективы всевозможных союзов с сильфами, а Фенрес чувствовал себя незваным гостем на чужом пиру. Градоначальник жалел, что упомянул сильфов. Если поначалу известие казалось мало-мальски правдоподобным — может, и правда были «воробушки», сбились с пути в ночном небе, пресловутым ветром занесло — то теперь ложь стала очевидной. Фенрес поклялся себе, что из принципа выведет пигалицу на чистую воду. Не сейчас, а потом, исподволь. Невесть что о себе возомнила, и, самое мерзкое, заставила окружающих верить и уважать. У Фенреса в свое время так не получилось, и это, пожалуй, злило больше всего.

…Расходились как обычно, по темноте. Клима вышла в сени позже всех: заговорилась со старостой, обсуждая будущую крепость и ее роль в торговле с сильфами. Старосте давно был обещан пост коменданта.

Не успела Клима порога сеней переступить, как увидела лавку, летящую прямо ей в голову, и тут же юркнула обратно, захлопывая дверь. Раздался грохот, потом чья-то забористая ругань.

— Это что еще такое в моем доме?! — сзади подоспела жена старосты, дородная сударыня, у которой вполне хватало сил поменять в телеге колесо. — А ну, сударыня обда, отойди-ка!

Клима охотно отступила, жена старосты распахнула дверь, оглядела сени и тут же принялась браниться:

— Ах вы крокозябры, дубовые головы! Это что деется, средь честных-то людей! Что ж вы тут устроили, паразиты?! Сударыня обда, к тебе, что ль, дураки?

Клима осторожно высунулась из-за могучего плеча. Сени выглядели плачевно. Лавка с отломанной ножкой валялась в дальнем углу, остро пахло рассолом: перевернулась небольшая кадушка с солеными помидорами. В растекшемся по полу рассоле отмокал сорванный со стены банный веник. А посреди сеней стояли Зарин и Хавес, расхристанные и уже почти виноватые.

— Мои, — согласилась Клима негромко и отчетливо. Глянула на юношей. — Ну?

— Пришел с улицы, говорит, к тебе, сударыня обда, а я почем знаю? — затараторил Хавес.

— Гера сказал здесь тебя дожидаться, а этот об тучу стукнутый… — тоже не стал молчать Зарин.

— Сам ты тварь ползучая, крокозябра беззаконная, чужак со смутою в башке!

— Да ты!..

— Молчать! — рыкнула Клима, да так люто, что вздрогнула даже жена старосты, а со стены сорвался второй веник. В тишине продолжила: — Первым пусть Хавес рассказывает.

— Говорю же, этот с улицы пришел, ненашенский, — у Хавеса под глазом наливался знатный синяк. — Сел, говорит, ждать Климу буду. Тебя, мол, сударыня обда!

— Я догадалась, — холодно кивнула девушка.

— Ну вот. А я ж сам тебя дожидаюсь, я ж охранять должен! Думаю, подозрительный он какой-то тип! Кыш, говорю ему, в сенях не жди, за воротами иди стой, знать я тебя не знаю. А этот не идет. Ну и я его того, силой попытался. Мало ли что!

Клима кивнула Зарину. У того кровоточил нос.

— Мы с Герой на стройку пошли, — Зарин говорил хоть и возмущенно, но с ехидцей, считая Хавеса дураком. — Он там остался, а мне сказал, что тебя можно вечером дождаться здесь, в сенях. Прихожу, а тут этот сидит. Говорит, выходи, жди снаружи. А я на холоде сидеть не собираюсь. Ну, слово за слово…

— Ясно. Хавес, тебе следовало не выставлять Зарина, а пойти с ним к Гере и спросить. И Гера бы сказал, что Зарин такой же мой охранник, как и ты.

— Да? — удивился Зарин.

— Да, — с нажимом повторила Клима. — Хавес, помоги хозяйке убраться в сенях. В другой раз будешь думать, прежде чем громить чужой дом.

— Но сударыня обда, как же ты пойдешь…

— Меня проводит Зарин. Будете охранять меня по очереди. Сегодня он, завтра ты. В исключительных случаях — оба. Еще раз увижу драку — покараю. Вопросы есть? Вопросов нет. Зарин, пошли.

— Эй, чужак, через лужи сударыню обду на руках переносить надо! — крикнул Хавес вслед.

— Только через лужи? Слабак! — фыркнул Зарин и ловко подхватил Климу, не успела она переступить порог.

По темному небу стелилась меж туч алая лента заката. Морось кончилась, но кругом было так промозгло и сыро, что казалось, будто в тяжелом воздухе может застрять ложка, как в жирной сметане. Чернели голые поля, за частоколом недобро высился дремучий лес, в глубине которого притаилось капище. Чуть поодаль тянулся тракт, изрытый колесами.

С невидимой отсюда стройки еще доносились голоса, конское ржание, стук камней и натужный скрип веревок, но уже не так бойко, как днем. Все в деревне затихало, готовилось ко сну.

— Поставь меня на ноги, — проворчала Клима, когда Зарин вышел на дорогу.

В отличие от Хавеса, тот послушался. Оказавшись напротив сводного брата, Клима отметила, что он выше на полторы головы. Несколько лет назад выше была Клима.

Зарин тоже это вспомнил, глянул сверху вниз.

— Теперь мы, наконец, можем поговорить? Ты опять не исчезнешь, сославшись на неотложные дела?

— По дороге домой я совершенно свободна. Итак, Зарин, что столь важное ты хотел сказать, если нашел меня на другом конце страны?

— А ты не удивлена, как мне это удалось?

— В Институте всякий знает, что обда ушла к ведам. Думается, уже не только в Институте. На ведской стороне границы многие говорят о битве под Редимом. Ну а в этих краях каждой собаке известно, где меня найти.

— Какая