Расколотый мир - Анастасия Поклад

class="p1">— С Юргеном все в порядке, — у агента вырвался еле заметный вздох. — Насколько это вообще может быть. По состоянию здоровья он пока не в силах исполнять обязанности посла, но дело не требует отлагательств, поэтому вместо Юргена прилетел я.

— Когда же Юрген будет в состоянии? — Клима взяла со столика послание Амадима, но не развернула, теребя свиток в пальцах.

— Выражаю надежду, что к концу лета, — официальным тоном сообщил «заместитель».

— Истинным счастьем для меня будет, если твоя надежда оправдается.

Разговаривать с Юрой ей было проще. Они давно оставили официальный тон и обсуждали политику за чашкой ромашкового отвара. Сейчас перед обоими тоже стоят исходящие паром чаши с янтарным напитком, но легкого разговора не получится. Лишь видимость, игра.

Игры Клима тоже любила.

Только вкус дружеской беседы год от года становился ей все приятнее.

— Итак, Костэн Лэй, что за необходимость привела тебя сюда?

Сильф с видимым наслаждением отпил из своей чаши.

— Ты, верно, не запамятовала, обда Климэн, что в конце минувшей осени наши державы подписали договор, по которому ты обязалась купить у нас полторы сотни досок и шесть десятков тяжеловиков для войны с Орденом. Упомянутую войну ты по тому же договору должна начать к грядущему лету. Я прилетел, чтобы стать торговым посредником между тобой и Ветряными Холмами. При мне бумаги, которые тебе рекомендуется подписать.

— Да, прекрасно помню о нашем договоре, — мило улыбнулась Клима. — Я изучила образец товара, и он мне понравился.

Сильф даже чашу отодвинул.

— Какой образец?

— Улетая, Юрген оставил мне одну из имеющихся у него досок. Могу заверить, это лучшее творение сильфов из всех, что мне приходилось видеть на территории Ордена.

— Не сомневаюсь, — очень вежливо произнес Костэн Лэй. Он догадался, о какой доске идет речь. Оба понимали, что таких передовых досок, какая принадлежала Дарьянэ, у орденцев не было и не будет. Обде их продавать тоже никто не собирался. — Но договор заключен на несколько иную модель. Не сомневайся, она тоже тебе понравится.

— О, нет-нет, не надо утруждаться, — Клима улыбнулась еще милее. — Я сражена наповал. Доска прекрасна, и я не хочу менять ее ни на что иное.

— Дело в том, что имеющаяся у тебя модель — экспериментальная, — нашелся Костэн Лэй. — У нас не наберется такой партии в оговоренном количестве.

— Я могу пойти на уступки. Давайте проведем испытания предлагаемой вами модели. Я сама неплохо летаю на доске, и среди моих подданных есть заслуженные мастера. Если предлагаемые тобой доски будут ничем не хуже — почему бы и нет.

Оба заранее знали, что доски хуже. И Липка начинал понимать, почему Юра постоянно мотался к нему за советом, но все равно умудрялся заключать скользкие и двоякие соглашения.

— В таком случае, я тоже иду на уступки. В знак дружбы между державами. Наши мастера сумеют изготовить специально для тебя партию именно тех досок. Но их цена не может остаться прежней.

— Увы, — Клима сделала вид, что ей неимоверно жаль. — Нельзя изменить цену, согласованную договором. Тем более, изначально мне предложили именно понравившуюся модель.

— Разве имело место официальное предложение?

— Разве нельзя считать таковым факт, что доска была оставлена у меня?..

Беседа-игра затянулась на пару часов. Если опустить обороты и иносказания, то весь ее смысл сводился к двум фразам, так и не произнесенным вслух:

«Мне надо, чтобы ты купила за бесценок хлам, который даже Ордену не продашь. Или хотя бы нормальные доски втридорога».

«А мне надо купить у тебя нормальные доски по цене хлама. И я куплю их, потому что денег все равно нет».

Игра обещала быть долгой. У Климы перед глазами до сих пор стояли скверные орденские доски, и она во что бы то ни стало намеревалась выторговать для себя другие.

Наконец, Костэн Лэй известил, что дело серьезное, а он слишком утомился в дороге. Клима проявила милосердие и предложила перенести разговор на вторую половину дня. А пока дорогому гостю приготовят комнату и еду.

Дождь заканчивался, и на темные мостовые падали первые лучи утреннего солнца. От приоткрытого окна тянуло сквозняком.

Костэн Лэй встал и снова подошел к жаровенке. Та находилась в двух шагах от стола с бумагами, и гость перевел взгляд на поблескивающие серебром ручки ящиков, затем — выше, на гладкую столешницу темно-вишневого цвета. Бумаг было немного, Клима любила распихивать все по ящикам.

А на уголке стола сиротливо лежал маленький овальный портретик, ради любопытства извлеченный из недр Тенькиного мешка, да так и позабытый. Карие глаза на тщательно прописанном личике смотрели в даль, неведомую ныне живущим.

Сильф мельком скользнул взглядом по портретику. Изумленно ахнул, взял его в руки, поднес ближе к глазам, потом к свету.

Клима заметила этот странный интерес и тоже встала, подходя вплотную.

— Что случилось?

— Не понимаю, — пробормотал Костэн Лэй.

— Тебе знакомо это лицо?

Сильф уверенно кивнул и поднял на собеседницу свои дивные голубые глаза, на сей раз полные искреннего недоумения.

— Откуда, смерч побери, здесь взялся портрет моей прабабки?!

Конец второй книги.

Больше книг на сайте — Knigoed.net