Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

О'Рэйнер остановился, повернулся ко мне и пожал плечами.

— Не знаю. Захотелось. До вечера, госпожа де Вальдан.

Глава 6. На свидании с министром

Если жизнь подкинула навоз, удобри им цветы.

— Я пропала! — прошептала я.

Дверь захлопнулась чуть громче, чем ожидала. Вздрогнув, я привалилась к ней спиной и прикрыла глаза. Постепенно отпустило оцепенение, и пробрала дрожь тревоги.

Нахамить министру и безнаказанно уйти — поистине большая удача. Кто сказал, что господин О'Рэйнер решит спустить с рук такое неуважительное общение? Никто. Воображение живо нарисовало жутковатые картины будущего. Самой безобидной из них было увольнение с позором.

Хотя, может, он и не станет. Как там говорилось в моей любимой архонской пословице? Орлы не ловят мух.

— Что с вами, госпожа де Вальдан? Выглядите испуганной. Будто с призраком столкнулись.

Жан Сержан сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и неспешно переворачивал страницы книги. Тонкие, лихо подкрученные тараканьи усики то и дело подрагивали, брови были приподняты, губы чуть вытянулись, выражая надменное удивление. Похоже, призрак придумал несколько ядовитых острот и только ждал повода, чтобы ими воспользоваться.

— Значительно хуже. Вэлиан О'Рэйнер, — ответила я. Глубоко вздохнув, язвительно добавила: — А я смотрю, вы решили задержаться. Никак моё скромное жилище понравилось? Говорят, что призраки предпочитают более просторные апартаменты. Старинные замки, родовые поместья. Какое-то вы неправильное привидение.

— Сплетники — бессовестные лжецы. Половину вранья, которое они распространяют, не соответствует правде, — Жан усмехнулся и посмотрел на меня исподлобья, потом манерно повёл головой и опустил взгляд на страницы. — Мы живём там, где хотим.

— Странно, что ваш выбор пал на Дом Преподавателей.

Усы Сержана дрогнули, будто он собирался ответить, но передумал.

«Да и Бездна с ним!» — отмахнулась я и отправилась на кухню. Стараясь отвлечься от гнетущих мыслей, перемыла посуду, которую оставила после завтрака. Чайник отправился на плиту, а столовое полотенчико — в корзину для грязного белья. Пора сообщить коменданту, чтобы горничная отнесла вещи в прачечную.

Одинокая пчела, сердито жужжа, вырисовывала фигуры над подоконником. Видимо, залетела в форточку, а выход найти не смогла. Я протянула руку и открыла окно. Пчела ещё несколько раз ударилась о стекло и вылетела вон из кухни.

Пока закипал чайник, я села возле окна и уставилась на стену.

Ещё несколько недель назад я думала, что моя самая большая беда — это кредиторы. Появилась Марта и предложила стать преподавателем вместо неё. Потом выяснилось, что ректором является Фицпатрик. Но я интересна ему, как сводки прошлогодней погоды. Я выдохнула, решив, что наконец-то получила долгожданную передышку.

А теперь жизнь столкнула нос к носу с Вэлианом, от присутствия которого у меня сжимаются пальцы на ногах. И что с этим делать, я не знала.

Может, всё бросить и сбежать куда-нибудь в глушь страны? Там-то ни он, ни кредиторы меня не найдут. Ведь мне удалось сбежать от ван Вилсона. А как он угрожал расправой! Ух! До сих пор, как вспоминала, так вздрагивала и три раза суеверно щёлкала себя по кончику носа.

Однако сбежать от такого человека, как Вэлиан, вряд ли удастся. Если ему взбредёт в голову найти меня, то меня найдут. Да ещё и доставят в праздничной коробке с бантом.

Чайник засвистел, как рассерженный кондуктор, поймавший «зайца» в своём вагоне. Налив чай, я села обратно и принялась нервно стучать по столешнице.

Инстинкт самосохранения подсказывал, что легче согласиться и пойти на эту чёртову оперу. Ничего страшного не произойдёт. В конце концов, можно найти выгоду в общении с Вэлианом.

Однако внутри поднялась волна протеста. Приглашение в театр не подразумевало под собой отказа. А я терпеть не могла принуждения. То есть я, конечно же, сделаю, но результат будет далёк от ожидаемого.

Горячий чай обжёг нёбо, заставив поморщиться. Я сдула белёсый пар и помешала ложкой, надеясь, что он быстрее остынет. За окном кто-то громко позвал некоего Петру, за что был неблагородно послан в такие дали, от которых приличный человек возмутился.

Ох уж эти студенты! Каждый раз проверяют на прочность не только преподавательские нервы, но и правила приличия и чужие личные границы.

Вдруг меня осенило: Вэлиан был в чём-то похож с ван Вилсоном.

Я застыла с чашкой в руках, забыв, что хотела сделать глоток.

Не внешне или не в манере речи. Но так много общего проскальзывало в жестах, и в мимике министра и бывшего ухажёра. Что-то, что роднило их и заставляло подсознание буквально кричать: «Беги!»

Я не могла объяснить этого, ухватиться хоть за какой-нибудь пример. Страх опутывал пеленой, не позволяя увидеть то, что пугало больше всего.

Закрыв глаза, я медленно выдохнула и сосчитала до десяти. Простое упражнение помогало вспомнить незначительные детали, на которые я не обратила внимание.

«Обещаю больше не пугать. Заеду за вами в восемь».

Вот оно!

Вэлиан поставил перед фактом, что будет так, а не иначе. Хотя отчётливо осознавал, что рядом с ним мне становилось плохо. Совсем как Абрахам. Тот прекрасно понимал, что делает больно. Но всё равно продолжал. Просто потому, что ему так приспичило.

«— Почему вы решили пригласить меня?

— Не знаю. Захотелось».

Министру было наплевать на моё мнение. Да, кто-то бы сказал, что он вёл себя вежливо. В его словах не было ничего предосудительного. Но так скажет только человек, ни разу не попадавший в ловушку скрытого садиста.

Вежливость и обаяние — вот главное оружие того, кто привык измываться над другими за закрытыми дверями. Как хищников природа наградила прекрасной маскировкой, так и садисты обладают невероятным обаянием. Словно компенсируя свою тёмную сторону, они притягивают внимание, вызывая желание с ними общаться. Способны добиваться высокого положения, и всё ради одного — чтобы скрыть свою истинную сущность. Конечно, было бы очень удобно, если бы у мерзавцев стояло клеймо на лбу. Но, увы. Самые страшные вещи прячутся под маской добродетели…

Я тряхнула головой и зарылась пальцами в волосы. Ещё немного, — и я запишу Вэлиана в серийные маньяки. Он просто пригласил меня в театр. И ничего больше.

Допив остатки чая одним глотком, я зашла в комнату и бросила взгляд на кресло.

Жан Сержан по-прежнему сидел с книгой на коленях. Но теперь не читал, а пристально смотрел на меня, сложив ладони на животе.

— Так, — я упёрла руки в бока и окинула взглядом комнату. — У меня сегодня свидание с министром. И я совершенно не понимаю, что мне делать.

— Боги! Что я слышу? — вытянув шею, Сержан хлопнул в ладоши и скорчил гримасу. —