Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

макияжа я благоразумно отказалась. Сейчас бы он смотрелся на мне, как на покойнице: броско и до безобразия неестественно.

Нервно расправив складки светло-голубого платья, я повертелась перед зеркалом. Наряд не столь изысканный, как у придворных дам, но тоже неплохо. Потом с удовлетворением кивнула: может, и не первая красавица, но достойно и для своего возраста, и для положения.

Из зеркала неожиданно вылезла физиономия Сержана. Окинув меня оценивающим взглядом, он довольно хмыкнул и залихватски подкрутил свой тараканий усик.

— Боги, какая красота! Скажите, вы это или не вы, мой дорогой неюный персик?

— Ещё одно слово, и, клянусь богами, будете прозябать в зазеркалье до Великого Пришествия! — буркнула я скорее от нервов, нежели от обиды и подтянула длинные перчатки. — Вы неисправимы, Сержан!

Когда я вернулась домой, в апартаментах стояла тишина. Особого разгрома не было, если не считать сваленной на пол стопки книг. Сержана нигде не было видно, а Книга спокойно лежала на комоде. Заметив меня, она спрыгнула на пол и принялась шелестеть страницами, жалуясь на несносное привидение. Её очень огорчило, что не удалось загнать его в угол, чтобы устроить взбучку.

— Пора учиться принимать комплименты, госпожа де Вальдан, — призрак пожал плечами и лукаво подмигнул. — Этот навык не менее важен, чем тот, о котором написано в «Девичьих забавах».

Из комнаты послышалось знакомое шипение Книги. Секунда, — и из-за угла дверного косяка появилась коричневая обложка с дрожащими страницами. Она жаждала взять реванш за проигранный бой.

— Всё-всё, — замахал руками Сержан и выпятил нижнюю губу. — Мне кажется, мы обо всем договорились. Ты не плюёшь в меня магией, а я не хамлю.

— О! Так вы подружились?

— Скажем так, пришли к относительному согласию.

— Незаметно, — хмыкнула я, подняв Книгу с пола и, проведя пальцами по корешку, тихонько прошептала: — Как только я уйду, он весь твой.

— Я всё слышу! — Сержан погрозил указательным пальцем.

В этот момент настольные часы мелодично прозвенели восемь, и тотчас раздался стук в дверь. Хоть я морально и готовилась к встрече, но от этого звука сердце будто провалилось туда, где у всех нормальных людей находятся печень и кишки, и истерично забилось.

— Точен, как часы от «Пинкера», — призрак кашлянул, возвращая лицу аристократическую невозмутимость. — Ваш поклонник прибыл, госпожа де Вальдан.

— Слышу, — я машинально поправила причёску, приложила руку к груди и жалобно посмотрела на Сержана. — А, может, я сделаю вид, что заболела, и никуда не пойду, а?

Призрак наградил меня таким взглядом, будто я сказала неслыханную чушь.

— Вы хотите изменить свою жизнь? — серьёзно спросил он. Я нерешительно кивнула, и Сержан продолжил: — Жизнь покоряется смелым, а не правильным. Будьте смелее. И, помните, вы очаровательны.

В изумлении я приподняла брови, но он уже растворился в воздухе.

— Если вам нужно разрешение, чтобы чувствовать себя красивой, считайте, что вы его получили, — донеслось из зеркала.

— Спасибо, ваша светлость, — смущённо пробормотала я и, глубоко вздохнув, направилась к входной двери.

Очаровательная. Я очаровательная… Боги, какой смысл повторять одно и то же, если коленки дрожат, а сердце бьётся, как сумасшедшее?

Деликатный стук повторился. Порывисто выдохнув, я натянула самую обворожительную улыбку, на которую была способна, и распахнула дверь.

Вэлиан не ожидал, что ему откроют так быстро. Он замер с поднятой рукой, глядя на меня так, будто впервые увидел. На холеном красивом лице не отразилось ни единой эмоции. Понравилась, не понравилась — поди разбери!

— Вы точны, как часы от «Пинкера», — попытка придумать оригинальный комплимент с треском провалилась. Осознав, что ляпнула глупость, я густо покраснела и замолчала. Свидание ещё толком не началось, а мне уже захотелось провалиться под землю от стыда.

Губы О'Рэйнера дрогнули в улыбке. Он галантно протянул руку. Мне не оставалось ничего другого, как протянуть свою в ответ.

— Полагаю, мне сто́ит опасаться, чтобы вас не увели, госпожа де Вальдан, — слегка склонив голову, он едва прикоснулся губами к пальцам, обтянутым шелковой перчаткой.

Улыбку словно приклеили к моему лицу. В глубине души я поблагодарила богов, что министр не способен читать мысли. Внутренний голос орал, как потерпевший: «Давай! Беги от него, девочка!». Красивый и хладнокровный, Вэлиан казался мне существом потусторонним. Как будто чужая воля оживила статую, но не рассказала ей, как что делать.

— Если уведут, то берите втридорога за возврат, — невпопад отшутилась я. — Прибыль поделим пополам, а возврат я вам гарантирую.

Вэлиан кашлянул, скрывая невольный смешок. Почему-то этот крошечный, почти незаметный пустяк позволил мне выдохнуть с облегчением. Как будто спала завеса идеальности, разрешив увидеть живого человека, а не ожившую статую.

— Ну уж нет, — отозвался О'Рэйнер. — Не меньше чем в пять раз. И ни йентой меньше. Пойдёмте, нас ожидает экипаж.

* * *

Опера в Большом Королевском театре. Великолепный зал, горящий позолотой и огнями люстр. Статуи великих драматургов, застывших в камне. Цитаты, выбитые на мраморных табличках золотым буквами. Гранитные лестницы и ложи бенуара, отделанные бордовым бархатом и шёлком.

Когда я была маленькой девочкой, то мечтала, как однажды окажусь на премьере в Королевском театре и буду смотреть спектакль с замирающим сердцем.

Что ж… Мечты сбываются, но не так, как рисует их воображение.

Я находилась в ложе бенуара в компании одного из влиятельных людей королевства и чувствовала себя мухой, увязшей в клейком сиропе. Вместо счастливой улыбки к лицу приросла маска вежливой доброжелательности.

Глядя на собирающийся в партере народ, я едва заметно комкала носовой платок и тихонько радовалась, что Вэлиан не умеет читать мысли.

Будь у меня другой характер, более хваткий и беспринципный, я бы с радостью ловила на себе чужие взгляды: мужские изучающие и откровенно завистливые от женщин. В самом деле, это что нужно уметь такого, чтобы министр магической безопасности обратил внимание на простолюдинку? А в глазах аристократов я была именно такой. Да ещё и пригласил туда, где собирается высший свет.

К нашей ложе подходили люди, чьи портреты я видела только в газетах, и Вэлиан снисходительно позволял им делать мне комплименты. В этом жесте было нечто покровительственное, что невольно наполняло меня гордостью. Как будто министр не только не стыдился, но и с удовольствием знакомил своих друзей со мной.

— Эжена, вы выглядите так, словно проглотили шест, — заметил О'Рэйнер, чуть наклонившись ко мне. — Расслабьтесь. Опера создана, чтобы люди наслаждались искусством.

Я раздосадовано посмотрела на министра. Он выглядел так, будто в самом деле не видел ничего особенного в том, как люди смотрят на нас и перешёптываются.

И вдруг меня осенило: а ведь Вэлиан и в самом деле не понимал, что происходит. Его