Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

Ах, столовая, набитая битком галдящим студенчеством! Люблю тебя ностальгической любовью, особенно борщик с удвоенной порцией второго, ватрушку, вафельную трубочку с шоколадной начинкой, фруктовый мусс и два стакана компота. Удовольствие для живота обошлось в двенадцать висоров. Ну и ладно. Пора привыкать и не экономить на каждой монетке.

Найдя свободное местечко у окна, я водрузила поднос и принялась обедать, с чувством, с толком, с расстановкой, успевая поглядывать по сторонам. Сколько времени общепит мучился без меня? Уж и не припомню.

Вдалеке сидела Аффа с сокурсницами. Я помахала ей, но девушка не заметила. Не отказалась от прелестей столовского питания и Штице, занявшая вместе с блондинистой свитой стол у стены. Компания институтских красоток ковырялась в зеленых салатных кучках и вяло переговаривалась. Скучно бедняжкам без мужской поддержки, даже трава не хочет пережевываться.

Почувствовав взгляд, Эльзушка посмотрела в мою сторону и нацепила на лицо презрительную маску. Ха, я тоже не лыком шита и научена играть в гляделки. Мы так бы и таранили друг друга на расстоянии, но подружка о чем-то спросила Эльзу, и та отвернулась.

Среди тесноты шумного зала пятачок незанятого пространства в дальнем углу смотрелся странно. Этакая мертвая зона запрета. Даже отсутствуя, Мэл не давал забыть о себе, и никто из студентов не решался занять пустующий стол.

Наверное, Мэл выловил в супе муху и теперь брезгует ходить в столовую, как и его товарищи. И пусть парню разонравился общепит, и в столовую он больше ни ногой, все же на сегодняшней консультации он точно появился. Или нет?

Отложив ложку, я начала грызть ноготь. Спросить, что ли, у облезлой египетской кошки, пришел Мэл на консультацию по матмоделированию процессов или нет? Не может быть, чтобы не пришел. Без сомнений, он доказал заданные теоремы и развязной походкой направился в библиотеку, чтобы поставить точку в исследовательской работе по удовольствиям.

Мэл приехал, он здесь, — уверяла я себя, забыв о ватрушке. Где ему еще быть? Не лежать же в коме изломанной куклой, не справившись с управлением.

Живо представив Мэла, замотанного в бинты как мумия, я вскочила, чуть не уронив на себя содержимое подноса, и тут же села. Питающийся народ не обратил внимания на мои скакания. Мало ли, вдруг кусок котлеты попал не в то горло?

Что за напасть такая? — простонала я в отчаянии. Опять в голову полезла чушь, напрочь лишающая спокойствия. Может, отрубить источник проблем, и станет легче?

— Поела? — раздался над ухом знакомый голос, заставив подскочить от неожиданности.

Обернувшись, я увидела Алесса с сумкой через плечо. Протискивающиеся между столами студенты обходили парня, делая большой крюк, или вовсе сворачивали в сторону.

— Почти, — нервным движением я показала на поднос с недоеденным пиршеством.

— Тогда через десять минут в библиотеке.

— Зачем? — уставилась я удивленно на рыжего, забыв о раненном Мэле.

— Завершать сделку, — сказал Алесс и направился к выходу из столовой. Перед ним расступались, образуя широкий коридор. Ишь как уважают человека… или боятся.

В оставшееся до назначенной встречи время я лихорадочно запихивала в себя несъеденное. Глотала, не жуя, и торопливо запивала.

Парень сказал, что хочет завершить сделку. Поскольку я выполнила свою часть договоренности, значит, настала его очередь. То есть рыжий отдаст мою долю?! Значит, у меня появятся ДЕНЬГИ?!

Ладони вспотели и руки зачесались. Меня заколотило. Фруктовый мусс застрял в горле, и пришлось выпить залпом второй стакан компота, чтобы продавить вставший поперек ком.

— Что так рано? — уселась я за столом рядом с Алессом, листавшим альбом с репродукциями известного художника. — Вроде на завтра договаривались.

В обычное время я бы тоже полюбовалась мрачными работами живописца, но сейчас мне было не до уродливых и гротескных форм. Спокойствие далось нелегко. В оставшиеся до встречи минуты я, забежав в туалет, выплескала на лицо ведра три или четыре холодной воды из-под крана.

Большой формат книги понадобился парню не для того, чтобы восторгаться масляными пейзажами и натюрмортами. Рыжий поставил раскрытый альбом торцами, отгораживаясь от бдительной Бабетты Самуиловны и остального мира. Последовав его примеру, я закрылась справочником по матмоделированию.

— Так получилось. — Партнер выложил из сумки толстый футлярчик и подвинул ко мне. — Открывай.

Черный футляр с закругленными бочками на ощупь был пошит из плотного и шершавого материала и открывался с помощью замка-молнии. В моей голове не укладывалось, что сейчас я стану обладательницей сумасшедших денег — вот так запросто, буднично, спрятавшись за учебником. Мне казалось, передача наличности будет торжественной и значимой и обрушится на меня важностью события.

— Материал задерживает все виды излучений, в том числе и волны, — пояснил рыжий, по-своему истолковав заминку. — Так что рентгенить не получится. Ну, и остальные условия соблюдены.

Подхватив язычок, я потянула влево и под откинутой крышкой футлярчика обнаружила плотно уложенные прямоугольные пачки, утянутые в целлофан и перевязанные сложной решеткой из бумажных ленточек. Самое время сглотнуть.

— Пересчитывать будешь? — поинтересовался шепотом парень.

На каждой ленточке были нарисованы замысловатые узоры, поверх которых медленно ползла непрерывная строчка: «Первый правительственный банк». Из-под ленточек, обхватывающих крайнюю пачку с банкнотами, проглядывала цифра 100.

Сейчас упаду. Купюра в сто висоров!

Алесс сокрушил, сказав:

— Двадцать пять, и в каждой по десять штукарей. Сто на сто.

— Вижу, — кивнула я, стараясь из последних сил, чтобы голос не дрожал.

Пересчитала пальцем пачки, сбившись два раза и начиная подсчет заново. Ну и пусть рыжий посмеивается. Я таких денег в помине не видела. Не знала, что они могут существовать, сконцентрировавшись в одном месте и в сумасшедшем количестве. Для меня и пятьдесят благотворительных висоров считались огромной суммой.

Алесс не посмеивался. Он сидел с сосредоточенным видом.

Так и есть. Ровно двадцать пять пачек. И в каждой по десять тысяч. Тысяч!

Ой, мамочки! Сейчас у кого-то приключится истерика.

— Всё устраивает? — поинтересовался парень.

— Ага. — Я зачарованно уставилась на бегущие по бумажной ленточке буковки, и мое согласие завершило сделку.

— Ладно. Бывай. Если что, обращайся, — поднялся с места рыжий, прихватив альбом с репродукциями, а я осталась сидеть, осознавая и соображая.