Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель

них пунктик. Как у алапардов — гибель сородича, а у яприлей — боль или клетка. Если йоссы слышат теплую кровь — они идут на добычу, где бы она ни была. И сжирают на своём пути всё. Особенно если оно в крови.

Именно в такие моменты они и могут быстро бегать. Прыгают тоже хорошо, хоть и выглядят малость нелепо: длинные задние лапы, полусонные мордахи и препушистые хвосты. А весят как я, иногда и больше. Роста у йоссы хватит, чтобы укусить Пухлика в пупок. Серьёзно так укусить: челюсти у них толстые кости прогрызают.

Мы с Грызи идём по кровавому лесу. От одного траурно-белого холма к другому. По брызгам алого и взбитому в пену снегу. Я перетряхиваю сведения о йоссах.

Йоссы убивают то, в чём чуют тёплую кровь. Это называется «метка добычи». И пока «метка» не остынет — звери не остановятся, будут охотиться и убивать. А когда тёплой крови больше не слышно рядом — вот тогда наедятся. И запасут побольше впрок. Закопают в снег, в листья, в землю: чем больше кладовых, чем лучше.

Понятно, почему мы натыкаемся на части закопанных тел. Сначала собаки и ещё две лошади. Ещё где-то через милю начинают попадаться другие холмы. Когда Грызи разгребает снег над одним — оттуда высовывается сапог. Стоптанный и недорогой — наверное, слуги. И уже понятно, чем кончилось — но Грызи всё-таки делает жест — идём дальше, нужно увидеть, как началось.

Следы на снегу разные. Побольше и поменьше. Тут самцы, самки и годовалые подростки, и некоторые следы примелькались. Йосс точно было не шесть. И даже не десять.

Лес впереди редеет. А траурные холмики начинают теперь встречаться чаще. Под ними — все охотнички, и их слуги, и лошади с псами. Собаки, конечно, сначала пытались хозяев защищать, только встать на пути йоссы, когда он опьянён кровью…

А лошади испугались, понеслись по лесу. Исцарапались или влетели в кусты кровяницы (на кустах — клочки грив и хвостов). И стали добычей. Бедняги.

Полянка небольшая, но ясно, что происходило всё именно здесь. Всё истоптано и перемешано, снег не прикрывает луж крови. Костёр раскидан и затоптан, кусты опалены: кто-то пытался бить огнём. Вот чёткая взрезанная полоса: воздушный удар. Брошенный арбалет, рассыпанные болты. Шапка валяется — прокушена, разодрана. Под ней лежит меч-атархэ — короткий, красивая игрушка с богато отделанной рукоятью. Поблёскивает рубинами. Золотая цепочка повисла на кустах, через которые кто-то пытался уползти. Вот ещё сапог — полузарыт в снег. Кинжал, уздечка…

Оставляю Грызи смотреть окрестный лес и считать холмы. Небо давит на затылок, но всё равно взываю к Печати. Приёмчик, которому научилась, пока шарахалась по Вольной Тильвии: подхватить цепочку следов Даром и пытаться с его помощью восстановить — что случилось. Чтобы удобнее было подхватывать, отхожу назад. Туда, где все были живыми: и слуги, и лошади, и собаки. Петляю по тропе, нахожу ямку со следами падения коня, подхватываю следы и запахи и «веду» обратно к поляне. И здесь словно снимаю слой за слоем с коры дерева. Добираясь до сути того, что было ночью.

Когда Грызи отрывается от пересчёта холмов и тел — мне уже есть, чем поделиться.

— У них упала лошадь. С этого всё началось. Провалилась в яму, переломала ногу. А уже наступали сумерки. В общем, они дотащили лошадь до этой поляны и тут начали решать — что делать дальше. Слуги развели костёр — накормить хозяев и собак. Поставили переносные столики. Закусывали, пили и ссорились. Торчали тут долго. Точно больше часа. Двое каких-то играли в снежки.

Голос сипнет, мотаю головой — вот ещё, в вир болотный. Пусть себе играли, идиоты. Охотники — все паскуды, как Оттон.

— Лошадка была вот тут, видишь. Может, стонала или они просто так решили её добить. И кто-то — то ли из них самих, то ли из слуг — ударил кинжалом или мечом по шее. Видишь, сколько крови? Йоссы такое миль за десять учуять могут.

Только вот они были не за десять миль. Песнь крови уж точно была слышна. А эти идиоты даже не вздумали бежать. Слышали как йоссы приближались. И с какой-то радости остались на месте. Может, поохотиться думали. Может, не вычислили, сколько их будет. Может, вообще — обрадовались, кто ж там знает, что в голове у этих…

В голове всё звенит и плывёт: перестаралась всё-таки с Даром. «Тебе надо больше спать, Мелони», — квохчет в памяти Морковка, но я мотаю головой. Просто тут слишком много крови всюду. И кажется, что крики замёрзли в воздухе и вот-вот обрушатся сверху.

— Больше дюжины, — говорит Грызи задумчиво. Я б сказала, пятнадцать, может — и двадцать. Даже дюжина голодных, бесстрашных йосс, летящих на кровь — это смерть даже для хороших охотников. А тут — в ночи.

— Что хуже — они попытались отбиваться. Лупили магией, атархэ, амулетами. Собаки тоже влезли. Раззадорили их.

Йоссы бесстрашные, но соображают небыстро. И не слишком-то умеют действовать сообща. Если бы охотнички встали в круг, убрали собак, начали бы бить по команде, сами бы при этом не поранились… кто там знает — вдруг бы и выжили. Замедлили бы их. Может, даже отпугнули.

И они точно выжили бы, если бы просто побежали. Все, на ком не было крови бедной лошадки. И все, кто не влетел бы в кусты кровяницы по пути.

— Нескольких йосс они положили, но скорее случайно. Орали, метались и попадали друг в друга. Паника в темноте. Кто поранился, кто перемазался. Двое слуг пытались бежать, влетели в острые кусты, им тоже конец. Лошади оборвали поводья, разбежались кто куда. Я слышала ржание. Наверное, одна далеко убежала.

Нужно будет найти лошадоньку, если живая. И собак поискать — вдруг тоже кто-то уцелел.

Грызи коротко кивает и выжимает через бледные губы:

— Халлен?

— Похоже, был не с ними. Уехал верхом раньше. Только не совсем к Тёплому озеру. Куда-то дальше на восток. Но оттуда и йоссы пришли. Так что вряд ли они разминулись.

Подруга задумчиво поглядывает на следы лошади этого Халлена. Приметные подковы с витиеватым «А» — ну да, модный дом Папеньки Аграста.

— Три тела охотников и двое слуг. Может, я кого-то не нашла…

А может, кто-то всё-таки сбежал. Нужно опять смотреть следы, только там, где меньше натоптано.

Вспоминаю ещё кое-что странное:

— Помнишь, я сказала — они несколько йосс положили? Следы и кровь есть. А тел не видно.

— Потому что они под снегом, — хмуро откликается Грызи. — Как