Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель

на морозце, Янист полыхал негодованием и был готов кинуться вслед, Нэйш с воодушевлением отслеживал метания новичка. В кои-то веки готовый следовать приказу: вырубать Олкеста и закидывать в «поплавок».

— Боженьки, — выдал я уныло, — да я их до полудня опрашивать буду.

Олкест приостановил метания и рыцарственно пришёл на помощь: первым двинул опрашивать слуг на кораблях.

— Прямо скажем, они знают маловато, — подвёл я итог через часик, когда мы вернулись к неподвижной белой фигуре, сливавшейся с местными пейзажами.

— Ещё точнее — они не знают ничего, — уточнил Янист. — Половина перепились с радости, что хозяева не появляются…

А остальных нам пришлось будить. И все искренне не понимали, чего мы сюда вообще заявились. Молодые хозяева (тут я выжал из слуг имена и статусы охотников) поехали на охоту, а та возьми да и окажись неудачной. Тогда Аграст приказал плыть вниз по течению — мол, в его угодьях поохотятся. Здесь оставили единорогов, сели на лошадей, взяли свору. Сказали — заночуют у Тёплого озера.

— Аграст-старший с ними не связывался, — подытожил я, отдуваясь. — Даже после того, как выслал сюда нас. Никаких «О, у меня тут сыночка пропал, к вам направляются специалисты, не могли бы вы оказать им всю доступную помощь». Забыл, наверное.

Физиономия у «клыка» была скрыта капюшоном, так что я видел только подбородок да плотно сжатые губы с чёткими полукругами — следами от улыбочек. Но смотрел он куда-то на чёрные, слегка позолоченные солнцем пики Скорпионьих гор.

— По всему получается, что всё равно придётся идти к Тёплому Озеру. Искать этот охотничий домик и выяснять — были ли они в нём вообще. Слуг Аграста на корабле нет, так что идти придётся по карте, если, конечно, ты не собираешься остаться и достичь полного единения с природой.

Белый капюшон с серебристой опушкой слегка качнулся в мою сторону. Потом «клык» неторопливо повернулся и двинулся на юго-запад.

Янист посмотрел сперва на удаляющуюся фигуру в белом, потом на уютненькую, протоптанную, с вехами тропу, проложенную от пристани.

— И с ним так всегда?

Я в ответ принял мученический вид, который должен был ответить: «Да вот ты мог бы и догадаться».

— А мы можем просто…

— Нет.

Нет, мы не можем послать устранителя ко всем водным чертям и пойти по тропе. Арделл была самую малость права: у нас не хватает опыта и магии, а значит — нам тут нужна нянька. Желательно — чтобы у неё были Дар Щита и дарт.

— Отличная такая прогулочка, — выдохнул я, догоняя «клыка». — Не то чтобы я пытался указывать или спорить — но ты не рассматривал возможность хотя бы что-нибудь делать, как все люди? Тут, к слову, есть неплохая такая тропа — понимаю, что тебе никто не указ, но всё-таки…

Мои слова ухнули в холодную пустоту, как в снега.

— Эта дорога проложена для лошадей, Лайл, — сподобился Нэйш через пару минут. — И для повозок. Идёт вдоль реки и потом заворачивает к озеру. Можно скостить две мили, пройдя напрямик.

Безопасный, но длинный путь или короткий, но непонятно какой. И к слову, есть у меня малость подозрений по поводу того, насколько уверенно наш «клык» перемещается в этой местности. Притом, что на карту он, помнится, и не взглянул.

— Знакомые места? — тут же озвучил мои подозрения Янист.

— Можно и так сказать. Приходилось бывать здесь… несколько раз.

— Настолько часто, чтобы просто вот так спрямить путь по лесу? Без тропы?

Олкесту явно меньше нужно общаться с Тербенно. И не перенимать у него тон.

— Охота на бабочек, само-то собой? — попытался было я, и в ту же секунду Олкест выдал своё:

— Ты охотился здесь? Устранял?

Эффект от фразы был таким, как если бы парень потянул Нэйша сзади за плащ. Устранитель остановился на полушаге. И под внутренний визг крысы я опять пронаблюдал, как к нам разворачивается белый капюшон с серебряной опушкой.

Из-под капюшона глядела смерть, пусть даже я не видел её глаз. Остро захотелось увеличить расстояние между Нэйшем и моей драгоценной тушкой, закопаться в снег и повторять: «Эй, эй, он же ничего такого не спросил…»

— Думаю, можно это назвать и так.

Губы под капюшоном чуть-чуть стронулись: наметили улыбку. Потом Нэйш развернулся и продолжил торить тропочку в снегу.

Олкест смотрел ему вслед с хорошо различимым «Что это было?» на физиономии. Я пожал плечами да жестом призвал к благоразумию (оно же молчание, оно же золото). И поспешил по тропочке опять — играть роль то ли козы, то ли капусты. Насчёт того, кто здесь волк, у меня сомнений не было.

Лес вокруг стал погуще, отовсюду полезли кусты с ягодами кровяницы — алое и белое, как в детстве, когда ходили с ребятишками за ягодой для пирогов. «Хэ-эй, в ямку не провались!» — «А у меня тут снег глубокий!» — «Лайли, дружище, ты в гущу-то самую не лезь, весь исцарапаешься!»

Точно, Лайл, не лез бы ты, куда не просят. В гуще памяти те ещё заросли кровяницы, кожу — в лоскуты, верно же? Только вот что-то я такое слышал насчёт Скорпионьих гор… или Заброшья? Легенды, нет, легенды — это в детстве, про снежных скорпионов, которые когда-то жили здесь, напитали округу холодом, а пещеры — ядом, а истребил их великий Стрелок Линнэл, тот, который совершал подвиги в каждой вотчине… Но я слышал что-то потом, когда уехал в учебку. О том, что в той местности пропадают люди, думали даже, что там работорговцы или разбойники обосновались. Проклятие, опять не то. Кто-то вёл расследование — вот что. Когда я уже работал. Было на какой-то посиделке: «Да это юнцы, ты понимаешь? Он набирает детей!»

— Кто набирает? — спросил я, изрядно окосевший. А старина Орлок наклонялся и дышал в ухо ромом и новыми подробностями: это секта, а не банда, вот это что такое. Какой-то урод набирает детей и промывает им мозги, а потом отправляет «на промысел» — грабить и убивать.

— Учитель, прикинь? Этот пацанёнок говорит — учитель у них там… а где? Мы его зельями жали… команда по допросу упарилась… парню шестнадцати нет ещё… четверых наших на задержании положил…

— С каким же это Даром? — поразился я.

— Без Дара, — сказал старина Орлок и засмеялся.

Без Дара — чем? Спросил я его об этом? И почему — Скорпионьи горы… Нет, это уже после того, как я освободился: довелось перекантоваться у старины Орлока пару ночей. Он тогда уже вышел на пенсию и отнёсся ко мне сносно, только всё твердил: «Гроски, ну, твой-то кузен