Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

— Я могу отправиться к кораблям и передать королю Скорбь, что ты просишь о встрече.

— Да, — сказал Утрос. — Но убедись, чтобы он понял: это не просьба.

* * *

Змеиные корабли стояли на якоре за пределами бухты Ренда и ее каменных дозорных башен, будто опасались, что невидимые защитники могут обрушить на них град метательных снарядов и пылающих стрел.

После того как Ава связалась с королем, норукайцы отправили лодку за генералом Утросом и Рувой. Они ждали, пока четверо норукайских воинов гребли к уцелевшему причалу. Мужчины угрюмо приветствовали Утроса, беззастенчиво разглядывая стройную Руву, разрисованную краской.

Она холодно посмотрела на них:

— Можете желать меня, но вам следует бояться. Вы испытаете такое сильное удовольствие, что ваши сердца взорвутся.

Двое норукайцев хмыкнули, но один смельчак расхохотался:

— Такая смерть не достойна воина, но достойна мужчины.

Четвертый же принялся дразнить ее:

— А может, ты получишь такое удовольствие, что умрешь первой!

Утрос не желал тратить время на обмен остротами.

— Довольно! Доставьте нас к королю Скорбь. Мы должны победить в войне.

Эти норукайские недолюди вызывали отвращение, и ему был ненавистен тот факт, что он — пока что — нуждался в них для достижения своих целей.

Налетчики разглядывали обгоревшие руины бухты Ренда:

— Здесь вы уже оставили свой след. Мы и сами сделали то же самое со многими деревнями.

— Может, в тебе и есть норукайская кровь, — хохотнул норукаец.

— Просто гребите к кораблю! — рявкнул Утрос.

Лодка подплыла к главному кораблю, на палубе которого их поджидала группа дерзких норукайцев.

— Значит, наши армии все-таки объединились! — Король Скорбь скрестил руки на груди и приветствовал гостей. — Я жду войну, которую ты мне обещал.

Утрос поднялся на борт:

— Для победы нужно выработать стратегию. Принеси еду, и мы переговорим в твоей каюте.

Скорбь принюхался, наслаждаясь запахом дыма, который черным туманом повис над гаванью.

— Люблю запах успешного налета и разрушения слабого поселения. Надеюсь, вы забрали все имущество жителей бухты Ренда, прежде чем сжечь ее дотла.

Утрос пришел в раздражение.

— Я не жег ее — я не так глуп, чтобы разрушать столь ценное поселение. Люди расставили ловушки перед уходом, превратив бухту в пекло, когда мы пришли.

Норукайский король грубо загоготал:

— Тогда твои люди, должно быть, очень голодны!

Утрос сжал руку в кулак и стиснул зубы так сильно, что его полумаска съехала.

На норукайских кораблях было полно припасов: соленая и копченая рыба, лепешки из водорослей, твердые хлебцы, бочки с элем. Все это они привезли со своих островов. Утрос хотел бы раздать всю эту еду своим солдатам, но однажды он уже просил об этом, и новая просьба выставит его слабаком в глазах короля Скорбь.

— Просто небольшие трудности, — сказал Утрос, когда они вошли в каюту короля. — Моя армия способна идти дальше. Расскажи о других городах на побережье. В каких больше добычи? Разорим их — моих солдат нужно накормить.

Сидя на крепкой скамье, Скорбь вгрызался в кусок копченого мяса. Утрос не смог понять, чье это мясо. Король не ответил на вопрос, занятый едой. Утрос и Рува получили по оловянной тарелке с куском копченой рыбы, которую они сочли довольно вкусной.

Колдунья некоторое время молча жевала, а потом спросила:

— Где твой шаман? Мелок не помогает тебе советом?

— Мелок мертв. — Лицо короля, покрытое жуткими шрамами, помрачнело. — Теперь все они должны умереть. Все должны скорбеть.

— Нужно составить план, — нетерпеливо сказал Утрос. Как потеря этой хныкающей белой обезьяны могла сравниться с его болью от потери Авы, его драгоценной прекрасной колдуньи? — Бухта Ренда меня разочаровала. Нам нужно идти дальше, чтобы пополнить припасы.

Через приоткрытую дверь каюты доносились громкие крики и сердитое ворчание норукайцев. Коренастая уродливая женщина по имени Атта вошла в каюту, как в свою собственную. Она несла еще один кусок мяса на кости, который напомнил Утросу часть человеческой руки. Она оторвала зубами кусок плоти и принялась чавкать.

— Мои воины в полной боевой готовности. — Жесткая скамья заскрипела под весом короля, когда он сменил позу. — Ларс уже совершил набег на несколько городков и деревень и может сообщить, какие остались нетронутыми. Там, где он все разрушил, уже нечем поживиться.

— Чем больше он разрушает, тем больше нам потом восстанавливать. Скажи ему, чтобы он действовал аккуратнее.

Скорбь рассмеялся, будто генерал рассказал отличную шутку.

— Мы объединим усилия, чтобы завоевать Древний мир, но я все еще не знаю, как мы потом разделим земли.

— Посмотрим, что от них останется, — сказал Утрос, — а потом уже поделим.

— Или сразимся за них. — Норукайский король переключился на кость в своей руке, оторвав еще кусок красного мяса и сухожилий.

Утрос порадовался, что золотая маска прячет выражение его лица, и постарался сохранить невозмутимость. Он отложил вилку с наткнутым куском копченой рыбы.

— В этом нет необходимости.

Норукайцы вызывали отвращение, и он считал короля Скорбь даже более гнусным, чем император Керган. Утрос планировал объединить весь Древний мир в свою новую империю, воспользовавшись норукайцами, которые были сильны и тяготели к разрушениям. Но его разум и честь противились тому, чтобы включать в состав империи таких подданных, как эти варвары. Когда война будет выиграна, он найдет способ уничтожить короля Скорбь.

Рува посмотрела на него с жесткой усмешкой, словно прочитала мысли.

— Необходимости нет, — сказала широкобедрая Атта, садясь на скамью рядом с королем, — но это может всех взбодрить. — Она протянула руку и коснулась раны на щеке короля. — Я пытаюсь решить, Скорбь, стоит ли мне становиться твоей королевой или взять на себя управление империей.

— Ты получишь то, что дам тебе я, — проворчал он.

Она мягко подула в его лицо:

— Я могу получить от тебя все, что захочу, мой Скорбь.

Он ударил ее в центр груди кулаком с железными костяшками. Удар сбил ее со скамьи, но она ухватилась за край стола и не упала. Засмеявшись, она врезала ему по челюсти. Скорбь вскочил на ноги, уронив кость, и расправил плечи с костяными шипами. Он долго смотрел в глаза Атты, а потом расслабился.

— Позже. Вечером я лягу в кровать, и мы продолжим борьбу.

— Лучше делать это в твоей каюте, Скорбь, — рассмеялась она, — потому что в моей мы