Сладкий уголок в другом мире - Аурелия Шедоу

расстояние между ними и обнял её, не обращая внимания на муку, которая тут же перекочевала на его дорогой камзол.

— "Ты не одна," — прошептал он. — "Помнишь?"

* * *

На следующее утро Алиса проснулась от яркого солнечного света, пробивавшегося через щели ставней. Под сложенным плащом она нашла маленькую коробочку из тёмного дерева.

Внутри лежала серебряная подвеска — две вишни, переплетённые в форме кренделя. На обратной стороне было выгравировано:

"Спи спокойно. Я на страже."

Когда она вышла в пекарню, то увидела, что всё уже готово к работе — мука просеяна, яйца разбиты в миски, даже вишни перебраны. А посреди стола стоял одинокий пряник в форме... спящей девушки с ложкой в руке.

Лора, появившаяся как всегда неожиданно, хихикнула:

— "Ну как, нравится твой портрет? Его светлость лично выпекал. Говорит, теперь у пекарни есть талисман."

Гаррет, проходя мимо, только хмыкнул:

— "Только не вздумай его есть. А то он ещё и охранять тебя начнёт, как дракон золото."

Алиса рассмеялась, беря в руки пряник. Он был тёплым, будто только что из печи, и пах корицей — её любимым ароматом.

К полудню пекарня снова была полна клиентов. Но теперь над дверью красовался нарисованный углём крендель, а на шее у Алисы — серебряная подвеска.

Когда очередной заказчик попытался вручить ей длинный список требований к свадебному торту, она вежливо, но твёрдо покачала головой:

— "Я работаю только до заката. И никаких срочных заказов."

Человек открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент из глубины пекарни раздался спокойный голос:

— "Правила пекарни не обсуждаются."

Эдриан стоял у печи, его пальцы были испачканы тестом, а на щеке красовалось белое пятно муки. Но взгляд его был таким, каким бывает только у людей, привыкших, что их слушаются.

Заказчик покраснел и поспешно ретировался.

Алиса подняла бровь:

— "И долго ты собираешься пугать моих клиентов?"

— "Столько, сколько понадобится," — ответил он, возвращаясь к замешиванию теста.

И в этот момент Алиса подумала — «возможно, впервые в жизни, у меня появился кто-то, кто действительно защитит меня. Даже от меня самой».

Глава 11. "Праздник урожая"

Пекарня "У Гаррета" за неделю до Праздника урожая напоминала разворошенный муравейник. Алиса, с лицом, перепачканным в муке и варенье, управлялась сразу с тремя печами, в которых подрумянивались пироги с яблоками, грушами и поздними лесными ягодами.

— "Ещё двадцать корзин для приюта!" — кричала Лора, вбегая с улицы с охапкой только что собранных яблок.

Гаррет, неожиданно превратившийся в главного организатора праздничных поставок, чертил мелом на стене сложную систему отметок:

— "Приюту — десять больших пирогов, городской управе — пять, на главную площадь..."

Алиса вытерла лоб тыльной стороной ладони, оставив белую полосу на лбу:

— "А королевскому двору?"

Старый пекарь хмыкнул:

— "Им мы отправим только один. Самый красивый. Пусть знают, что просто так наши пироги не достаются."

В этот момент дверь пекарни распахнулась, и в помещение ворвался свежий осенний воздух, смешанный с ароматом жареных каштанов с площади.

— "Кажется, мне вовремя," — раздался знакомый голос.

Эдриан стоял на пороге в простой холщовой рубахе, с закатанными по локоть рукавами. На его левом плече красовалось свежее пятно от вишнёвого варенья — явный след предыдущих кулинарных экспериментов.

Лора захихикала:

— "О, ваша светлость опять пришёл пачкать наши скатерти!"

Алиса хотела сделать строгое замечание, но Эдриан лишь рассмеялся:

— "Сегодня я весь в вашем распоряжении. Королева освободила меня от церемоний — сказала, что настоящий праздник происходит здесь."

Он подошёл к столу и, не дожидаясь приглашения, начал раскатывать тесто. Его движения были удивительно точными для аристократа.

— "Ты... ты ведь мог бы быть на параде," — осторожно заметила Алиса.

Эдриан не поднял глаз от работы:

— "Я уже пятнадцать лет смотрю на эти парады. А вот помогать тебе — это ново."

Когда они наконец вышли на улицу с готовыми пирогами, город преобразился до неузнаваемости. Главная площадь утопала в гирляндах из пшеничных колосьев и алых лент. Дети бегали между лотками с медовыми пряниками, а в воздухе витал сладкий дымок от жаровен с каштанами.

— "В этом году праздник особенный," — прошептала Алиса, поправляя корзину с пирогами.

Эдриан шёл рядом, неся самую большую корзину:

— "Потому что впервые за много лет его организуют не для показухи, а для людей."

Их путь к приюту лежал через старый городской сад, где несколько месяцев назад они посадили первые вишнёвые деревца.

— "Это... это невозможно!" — Алиса замерла на пороге сада.

То, что раньше было унылым огородом с капустой, теперь превратилось в цветущий уголок. Десятки молодых вишнёвых деревьев стояли ровными рядами, каждое — с табличкой, на которой было выгравировано имя ребёнка из приюта.

Лора первой бросилась искать своё дерево:

— "Смотрите! Моя вишня уже с бутонами!"

Эдриан стоял чуть поодаль, наблюдая за их реакцией:

— "Это подарок королевы. Когда она узнала, что ты отдаёшь приюту часть своих доходов..."

Алиса не могла сдержать слёз. Она обернулась к Эдриану и вдруг поняла, что он смотрит на неё так, словно она — самое драгоценное, что есть в его жизни.

Вечером, когда пироги были розданы, а дети накормлены, на площади заиграла музыка. Скрипачи выводили весёлую мелодию, и народ начал сходиться в хоровод.

Эдриан неожиданно появился перед Алисой:

— "Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель?" — он сделал преувеличенно галантный поклон, вызывая смех у окружающих.

Алиса покраснела:

— "Но тебя же все узнают..."

— "Пусть узнают," — он взял её за руку. — "Сегодня я хочу танцевать с самой прекрасной пекаршей города."

Их танец был далёк от придворных церемоний — простые шаги, смешные спотыкания, взрывы смеха, когда Алиса наступила ему на ногу. В какой-то момент он притянул её ближе, и она почувствовала, как его сердце бьётся в унисон с музыкой.

— "Я никогда не танцевал на площадях," — признался он, когда мелодия сменилась на более медленную. — "Считал это недостойным лорда."

Алиса улыбнулась:

— "А теперь?"

— "Теперь я понимаю, что настоящая жизнь — вот здесь. С тобой."

Когда праздник начал стихать, Эдриан увёл Алису в тихий уголок сада. Лунный свет падал на их лица, а вдали ещё слышались обрывки музыки.

— "Держи," — он протянул ей маленький деревянный свисток, вырезанный в форме вишни.

Алиса взяла его в руки — тёплый, гладкий, явно сделанный с любовью.

— "Если снова будешь перерабатывать — подуешь в него. Я приду."

Она рассмеялась:

— "Ты что, всерьёз будешь прибегать, как дворовый пёс?"

Эдриан внезапно стал серьёзным:

— "Для тебя — да. Всегда."

В этот момент где-то на площади раздались аплодисменты — кто-то