Проклятая картина - Наталья Дмитриевна Калинина

такой скоростью, что издали ее рыжую шевелюру можно было принять за всполохи огня.

– Примчалась, – скривилась Лилия. – Очень благородно, но бесполезно спасать ту, которая этого не хочет.

Люсинда, тяжело дыша, схватила Марину за руку и задвинула за себя.

– Пожертвуешь собой? – издевательским тоном вопросила Лилия. – Конечно, смысла жить у тебя же нет…

– Не слушай ее! – крикнула Марина и крепче сжала руку коллеги.

– Нет, послушай, – возразила Лилия, улыбаясь. Марина вышла из-за спины Люсинды и встала рядом. – Зря убиваешься по тому, кто бы тебя предал. Знаешь, что случилось бы уже через год?

– Очнись, Люси! – Марина дернула девушку за руку, потому что Люсинда как под наваждением подалась вперед – к Лилии.

– Он бы быстро устал от детского плача, твоих истерик на фоне недосыпа, – продолжила мучительница. – Все чаще стал бы уходить в гараж, чтобы там, среди железяк, сожалеть об утраченной свободе. Ему бы не стали нужны ни ты, ни…

Марина почувствовала, как задрожала Люсинда. Что-то с той происходило: то ли гнев поднимался в ней волной, то ли, наоборот, Люси становилось плохо. Невольно вспомнились рассказы Макса об обмороках Люсинды, когда та забывалась и полностью выкладывалась в работе.

– Замолчи! – заорала Марина Лилии, но та будто перестала ее замечать, обращаясь только к Люсинде:

– Ты не успела узнать, кто бы у вас родился? Девочка. Еще одна страдалица, как и ты. Ненужная отцу. Тебе это знакомо, да?

Люсинда дернулась. Марина торопливо приобняла ее и ощутила нечто непривычное. Люси будто находилась под напряжением: по ее телу прошла дрожь, лоб взмок, зрачки расширились настолько, что их чернота полностью поглотила зелень радужки.

– Люси, Люси, – забормотала Марина, пытаясь привести коллегу в чувство. Что с той происходит?! Она крепче прижала Люсинду к себе и внезапно поняла, что необычный дар девушки сейчас трансформируется в силу, собирается в одной точке. Люси готовилась нанести Лилии удар, но этот удар опустошил бы ее саму.

– Люси, не так! – заорала Марина. Но коллега лишь резко высвободилась и сделала шаг вперед.

– Он изменил бы тебе с одной залетной шлюшкой, которой понадобилось бы поменять масло. Изменил бы прямо там, в гараже. Отказался бы от вас легко, без сожалений. И ты бы со своей никому не нужной дочерью приползла бы обратно к отцу. Вернулась бы в тюрьму, из которой так и не вырвалась. Но уже не одна, а с приплодом!

– Не слушай ее! Она врет!

Вряд ли Черная отважилась бы на провокацию, понимая, что удар окажется для нее губительным. Значит, это ловушка! Похожая на ту, в которую Люсинда уже однажды попала.

От нее практически искрило. Марина в бесполезной попытке остановить ее вцепилась в куртку, но Люси одним рывком раздернула молнию.

– Как хорошо, что твоего Славу расстреляли. Да? – вопросила Лилия. И Люсинда, высвободившись из куртки, под отчаянный крик Марины рванула вперед.

Она обрушила на женщину из кошмаров не кулаки, а всю собранную яростью энергию. Но Лилия не упала, а с хохотом приняла в себя чужую силу – будто этого и добивалась. Впитала будто губка. И Марина в тот момент поняла, что убить сущность «ударами» нельзя: Лилия, напротив, будет забирать у нападавшего энергию, приумножая собственную.

– Минус одна, – с плохо скрываемым торжеством объявила Черная, глядя на застывшую в ужасе Марину и упавшую без чувств Люси. – Теперь мне проще получить тебя.

* * *

Ситуация и обстановка казались такими сюрреалистичными, что подозрения об «улетном» эффекте травяных сборов шамана только крепли. То ли восхищаясь креативностью Арсения, который внес ноту в «декор», то ли ужасаясь возможностям своей фантазии, Макс пробирался следом за коллегой через вполне обычный лес, в котором громко орали невидимые попугаи. Если бы по веткам березы проскакала обезьяна, Макс бы уже не удивился. Арсений же свое «творчество» скромно прокомментировал одной фразой: «Скучаю по Амазонке».

Но чем больше они удалялись от входа, тем больше обстановка приобретала пугающий облик. Вначале смолкли крикливые птицы, потом лес стал гуще, мрачнее. Сумерки выплывали из-за подпирающих небо макушек деревьев, расползались, словно живые. И Макс, опасливо озираясь, с тревогой думал, что оказаться в лесу в потемках – удовольствие сомнительное. Карман – пространство замкнутое, но вот насколько он огромен – вопрос открытый.

Макс в очередной раз вытащил телефон и проверил заряд. Сеть, конечно, отсутствовала, но смартфон можно использовать бы как фонарик. Тысячи вопросов теснились в голове, но в итоге складывались в один: где Марина с Люсиндой?

– Почему Люси? – вслух озадачился он.

– Что? – немедленно откликнулся шаман, подтвердив версию, что Люсинда ему небезразлична.

– Почему пропуск был выписан на ее имя? Откуда администрация знала ее полные данные, включая паспортные? Почему не дали нам пройти?

– Ну, нас не пустили, чтобы не привлекать лишнее… э-э… внимание.

– В центре пропала пациентка! Внимание уже привлечено.

– Ну, может, Люсинду пригласили как экстрасенса, – предположил Арсений, но как-то уклончиво, будто что-то знал. Макс нагнал его и зашагал рядом, хоть для этого ему и пришлось сойти с тропы.

– Кто пригласил? Заявки проходят через меня. Арсений, возможно, отсюда мы не выйдем. Чтобы повысить наши шансы на благополучный исход дела, давай без игры в секреты, – жестко сказал он.

– Да никаких секретов и нет, – слишком беззаботно откликнулся шаман. И Макс недоверчиво усмехнулся: ой ли?

– Откуда ты знаком с Люсиндой?

– Однажды пересеклись, – мотнул головой Арсений и пригнулся, чтобы пройти под нависшей над тропой веткой. – Три года назад, в художественной галерее. Я приехал выбрать картину в мой новый дом и увидел рыжеволосую эффектную девушку, которая тоже нацелилась на понравившуюся мне репродукцию.

– И ты увел из-под носа у Люсинды ту картину? – усмехнулся Макс. – Поэтому она тебя демонстративно игнорит?

– Нет. Она меня тогда не заметила, – сокрушенно вздохнул Арсений. – Даже когда налетела, выходя из галереи. Люсинда была не одна – и этим все сказано.

– Поня-ятно, – протянул Макс в духе Лиды. И чуть было не получил веткой по лицу.

Впереди замаячил просвет, и путники приободрились настолько, что Арсений позволил себе игриво заметить:

– Картину ту я все же купил, но потому, что она мне напоминала о рыжеволосой девушке, которая, увы, моей не стала.

– Разбитое сердце… – с улыбкой посочувствовал Макс.

– Похороненная любовь, – подхватил шаман, но внезапно помрачнел и резко остановился.

– Что? – спросил Макс, но уже и сам заметил торчавшие деревянные кресты, особенно зловеще выглядевшие на фоне потемневшего неба.

– Похороненная – в буквальном смысле слова, – пробормотал Арсений, хмуро оглядывая раскинувшееся перед ними пространство с могилами.

– Марина видела во сне кладбище. Значит… Она как-то оказывалась тут, пока спала?

– Ее могла заманивать