Михаил Ахманов - Али Бабаев и сорок покойников

– Эти курвы нас в упор не видят, – громко произнес Степа Чума.

– По старичью специалистки, – добавил Момот. – На крепких мужиках скакать боятся.

Сенегальский бросил опасливый взгляд на соседей, но Папу Жо их шпильки не смутили. Покачивая фужер с шампанским, он заявил:

– Когда марксизм изнасиловал мальтузианство, родилась анархия, прибежище дебилов и гомиков. На этом все, конец дискуссии! А теперь мы выпьем за красоту. За красоту, что явилась нам в облике четырех граций!

– Хорошо проплаченных, – буркнул Чума, но на него внимания не обратили и дружно выпили.

Затем принялись за омаров. Девицы ели с аппетитом, а запах их духов и разгоряченной плоти придавал трапезе особо пикантный оттенок. Сенегальский галантно ухаживал за черноглазой Инессой, Владимир Маркович шептался с Кариной и все подливал и подливал ей коньяку, Мутантик жадно пялился на Алису, мысленно расстегивая ей бюстгалтер. Бабаеву досталась Земфира, самая рослая из девиц. Будучи рыцарем и кавалером, он развлекал ее всякими историями – о багдадских модах и египетской косметике, о гареме эмира Фарука, о кальянах с гашишем и способах преодоления границы между Ираком и Персией. Однако видение палисандровой шкатулки его не оставляло. У него была такая же, и лежала она сейчас в сейфе, в думском кабинете. Эти вещи в сейфах хранят, размышлял Али Саргонович, в сейфах, письменных столах и оружейных шкафах. С собой берут в случае нужды – а какая здесь нужда в пистолетах?… Здесь пьют, закусывают и флиртуют с девицами…

Когда от омаров осталась груда панцирей и клешней, ведьмочки резво вспорхнули и исчезли, чтобы попудрить носики. Паузу заполнил Папа Жо – поднялся, принял позу Бонапарта и начал излагать свой план решения чеченского вопроса и остальных грузинских заморочек. Что тут трудного, что неясного?… Срыть Кавказ до основания, и все! Срыть, благо техники хватает, а рабочих рук полно – есть китайцы и мигранты из Средней Азии! Срыть и засыпать Черное море! Выгода двойная: во-первых, нет Кавказа, нет проблем, а во-вторых, держава увеличится и выйдет прямо к Дарданеллам и Босфору. А уж посуху мы турок надерем! Пальцем сделаем!

– Особенно в союзе с НАТО, – добавил Сенегальский.

Голос у Владимира Марковича был зычный, и слова его неслись по «Лепрозорию» словно снаряды из установки «Град». Кто зааплодировал, кто рюмку поднял в знак солидарности, а Марсельеза Пежо-Ренуар принялась судорожно рыться в сумочке в поисках магнитофона. Но кавказский план нацлибералов понравился не всем – Придорогин морщился, Троеглазов хмуро теребил салфетку, а министр по делам религий возмущенно хмыкал. Наконец не выдержал Угрюмов, третье лицо в РПКЛ, секретарь московской организации: встал, ткнул перстом в Папу Жо и выкрикнул:

– Милитарист! Маньяк кровавый!

– Марксиський слизняк! – отпарировал Владимир Маркович. Почем фунт интернациолизьма? За сколько шекелей вы разбазарили страну? Отвечай, иуда большевицкая! Ну, подойди сюда, подойди! Посмотрим, у кого шворц длиннее!

Энергетика у него была такой, что Угрюмов плюхнулся на стул будто от мощного удара и захлопнул рот. В пещерах начали топать, бить в ладоши и свистеть, но постепенно шум утих, ментальный заряд Папы Жо рассеялся, и общество вернулось к досужим разговорам. На верхнем ярусе, прямо над головой Бабаева, обсуждали последнюю, семьдесят седьмую серию голливудского триллера «Драконы Техаса». Всем очень понравилась сцена, когда герой, отняв у плохишей кейс с миллионом долларов, открывает его, а там записка: fuck you!

Соседи справа беседовали о политике:

– Владимир Маркович дело говорит. Нам нужен лебенсраум.

– Сра… чего?

– Жизненное пространство.

– В Сибири его до фига.

– В Сибири холодно, болван! Я бы всю Сибирь обменял на Анталью!

– А нефть откуда качать?

– Из Каспия. Эх, отдали чучмекам этакий клад!

Соседи слева негромко говорили о своем.

– Жадный? – спрашивал рыботорговец Момот.

– Не то слово, – отвечал Чума. – Из задницы гвоздь клещами не выдерешь. Тружусь за щепотку говна.

О Полуде толкует, своем покровителе, решил Али Саргонович, улавливая чутким ухом вопрос и ответ. Судя по ориентировкам Центра, король российской металлургии и правда не был фонтаном щедрости.

– Ничего! – Снова голос Момота. – Рейтинг свой сегодня приподнимешь, другая деньга пойдет. Кто крут, тому и платят круто!

Чума заржал.

– Приподниму! Попробую! Как утверждали классики марксизма, попытка – не пытка!

– Выбрал уже, кого?…

– Да хоть кого! Любого козла, что подвернется! – ответствовал Чума. – Хоть сволочь Троеглаза, хоть гада Придорожника! Был бы только из властных структур… С другими не стоит возиться, в прессе резонанс не тот. Я бы Жопу прихватил, да у него нужной справки нет. Он…

Над головой что-то грохнуло и покатилось, послышались возбужденные голоса, заглушившие Чумакова. В верхней пещере вопили:

– Вот чмо пьяное! Посуду перебил!

– Что с ним делать, с алкашом?

– Я за руки беру, ты – за ноги… Вынесем, в тачку усадим, отвезем на Красную площадь и привяжем к пальме у кремлевской стены.

– Нету там пальм!

– А что есть?

– Ели серебристые.

– Тоже годится! Берем и тащим!

Вернулись девочки, все в свежей боевой раскраске. Официантки быстро очистили стол, приволокли огромный торт с надписью «Долгие лета НЛП!», мороженое, непочатое шампанское, коньяк и разные запивки и заедки. Выпили на брудершафт, ведьмочки расслабились и перешли с депутатами на «ты» – со всеми, кроме Владимира Марковича, внушавшего им слишком большое почтение. Мутантик опять пристроился к Алисе, приподнял краешек кильта и завел с ней интеллигентный разговор:

– Мой янь хочет познакомиться с твоей инь. Сольемся в экстазе, дорогая?

– Не выдвигай штатив из-под юбки, – предупредила Алиса. – Даром не обломится!

Помукалов тяжело вздохнул – очевидно, его финансы пели романсы. Потом пробормотал:

– Ты стерва, но я тебя хочу. Три рецензии в прессе устроят? С цветными фото и на полный разворот?

– Пять! Еще интервью и мой портрет в «Неукротимой Алисе»! Тоже цветной!

К столу приблизилась делегация Клуба Дегустаторов во главе с ЭХМА. Кроме председателя, в ней были Рождественский, Семенов и Находкин, все изрядно под шафе, но на ногах еще держались крепко. ФБР тащил охапку роз, которые КВН с ВВСом стали бросать на колени девушкам.

– В знак в-восхищения… – промолвил Эмилий Харитонович слегка заплетавшимся языком. – И п-прек… п-преклонения… м-можно сказать, в-восторга…

– Перед изяществом, талантом и красотой, – пояснил ФБР, а КВН, принюхавшись к витавшему в пещере коньячному аромату, пропел: