Достоевский. Дело о пропавшем наследнике - Александр Бертич

– Даже и не думай меня гипнотизировать. У самих нейрогенераторы найдутся.

– Ты о чем? Ты не владеешь магией Безмирья! Ты блефуешь!

– Вот сейчас и проверим…

Все, что происходило дальше, показалось Сонечке дурным и болезненным сном. Видели ли остальные хоть что-нибудь, она не знала. Но для нее мир в одно мгновение изменился.

На ее глазах прямо под окнами как будто назревал пожар. Над каналом и над мостом сгущались темные тучи и клубился дым. Неизвестные объекты висели на разной высоте, до поры до времени не двигаясь с места. Они только ждали команды, чтобы столкнуться друг с другом. В воздухе сгустилась опасность. Еще никогда Сонечка не чувствовала такой тревоги.

Два тяжелых, тускло блестящих шара явно были здесь в авторитете. Один был угольно-черным, второй отсвечивал латунью, как полицейская кокарда. Они нацелились друг на друга, и их вид не предвещал ничего доброго.

– Пусть Алекс сейчас же спустится к нам, – сказала Тильда. – Иначе я раскидаю все ваши броневики, как кегли.

– Пр-рошу, – разрешил Порфирий.

Мгновенное напряжение в нейросфере – и два ближайших полицейских автомобиля и вправду подскочили на месте и с хрустом приземлились обратно на колеса. Остальные покачались на рессорах, но не сдвинулись с места.

– А теперь моя очередь, – сказал Порфирий Петрович.

И тотчас же повторил фокус, но уже с мотоциклами. Сразу пять или шесть байков (из тех, что полегче) встали на дыбы, как живые, и сбросили седоков. А потом повалились на мостовую. Парни из банды бросились их поднимать.

– Берегись, солдафон, – предупредила Тильда. – Я сожгу твой мозг. Вместе с его единственной извилиной.

– Любишь погорячее? Смотри, как бы не припекло.

Удар! Еще удар! И теперь уже Родион, который не сводил глаз с Тильды, с удивлением смотрел, как женщина-демон хватается за голову и отступает, пошатываясь. Правда, и Порфирию досталось. Он побагровел, шагнул назад и оперся на свой тяжелый «лесснер».

– Вот ведь дрянь какая, – заикаясь, пробормотал он. – П-провались ты на этом месте.

Но Тильда не провалилась. Наоборот, расставила пошире длинные ноги в ботфортах и легким движением откинула волосы. Посмотрела на Порфирия нагло.

– Ну и что? – спросила она. – Будем пихаться плотнее?

– И не надейся, вертихвостка. Не трать время и убирайся отсюда.

– Заберу мальчишку и уеду. Могу и остальных твоих забрать.

– Ты о чем?

Тильда обернулась. Щелкнула пальцами. Из группы байкеров шагнули вперед двое. Откинули стеклянные забрала на шлемах, и стали видны их лица.

– А-а, дезертиры? – рассердился Порфирий. – Как вас там… Петров? Иванов? Хорошо ты им мозги запачкала! Не боишься, что мы прочистим?

– Керосину не хватит!

Они пререкались бы так и дальше, находя в этом определенное удовольствие, как вдруг в небе появился новый летающий объект. Дирижабль, уже знакомый многим по хронике городских новостей. Он плыл над крышами и уже приближался к башне Дома Радио, хотя полеты над центром и были запрещены.

Внутри хрустального шара Родик и Сонечка и даже Волчок синхронно задрали носы. Порфирий Петрович и Тильда тоже воззрились на воздушный корабль.

– Это еще что за явление? – спросил Порфирий у помощников, но ответа не получил.

– Сбить его нахрен, – подумала Тильда вслух. Но ничего не предприняла.

А дирижабль неторопливо подвалил к самой верхушке башни. Сбавил ход и завис. Его серебристый бок красиво поблескивал на солнце. Правда, громадный застекленный шар сиял еще ярче.

В гондоле отворилась дверца, и в шаре – тоже.

– Смотри-ка, – сказал Порфирий Тильде.

По аварийному трапу уже поднимались трое: впереди лезла Сонечка, за ней – Родион с Волчком под мышкой. Дирижабль покачивался на ветру, и забираться по хлипкой лесенке было страшновато.

Но вот Родик оглянулся и что-то крикнул кому-то, кто еще оставался в башне.

– Так вот они что задумали, – удивилась Тильда.

Из шара выбрался цесаревич Алекс и уцепился руками за ступеньки трапа. Смешно: этот бесшабашный парень боялся высоты.

Родион закинул Волчка в кабину дирижабля и опять спустился на несколько ступенек. Протянул руку Алексу. Тот осторожно полез наверх. Теперь под ними было семь этажей Дома Радио – от крыши до самой мостовой.

– Уйдет же, бездельник, – пробормотал Порфирий. – Опять уйдет.

– Не дергайся, полицейская морда, – Тильда не сводила глаз с дирижабля. – Ничего не трогай. Он же упадет, разобьется!

– Да я и не тро…

Не успел Порфирий договорить, как дирижабль качнуло порывом ветра. Аварийный трап отделился от башни и повис в воздухе. Ноги Алекса соскользнули со ступенек. В панике он едва не обрушился вниз, соскользнул на несколько ступенек, но уцепился пальцами за последнюю. Теперь он висел там, беспорядочно болтая ногами. Это было бы эффектно, если смотреть на это в цирке. Но здесь был не цирк.

– Держись! – закричала Тильда в нейролинк – но вряд ли Алекс мог ее слышать.

И тогда Родион сделал вот что: ловко переместился ниже по трапу, перегнулся вниз и опять протянул руку перепуганному цесаревичу. Что-то сказал ему – коротко и энергично. Снизу было не разобрать, что. Но Алексей понял, перестал трепыхаться и попробовал переставить руку на ступеньку повыше. Это получилось. Но второй шаг не удался. Принц не сумел подтянуться, пальцы сами собой разжались, и…

В следующее мгновение Родик перехватил его руку. Все, кто был внизу, ахнули.

Цесаревич Алексей повис на высоте восьмого этажа, медленно раскачиваясь вместе с трапом.

– Кто-нибудь, помогите, – попросила Тильда беззвучно. Она была в отчаянии. Вся ее магия была бессильна против простой физики. Можно было изменить свойства пространства и времени, но не закон тяготения старика Ньютона.

И ее как будто услышали. Пропеллеры дирижабля ровно загудели. Серебристый баллон дрогнул и тронулся с места. Трап коснулся стеклянного купола, и ноги Алекса получили опору. Он оттолкнулся и перебрался на следующую ступеньку. Лестница отяжелела и перестала качаться. Теперь они висели на ней вместе с Родиком – правда, тот несколько повыше. Кажется, они перекинулись парой слов, опять же неслышимых никому внизу. Может, и к лучшему!

А потом поднялись по ступенькам и скрылись в кабине дирижабля. Тот отчалил и двинулся вдаль.

– Аллилуйя, – внятно выговорил Порфирий Петрович.

Тильда недовольно фыркнула:

– Чтоб тебя разорвало! Вот куда ты полез? Не мог в сторонке постоять?

– Работа у меня такая, с хулиганьем бороться, – отвечал Порфирий. – И со всякой прочей нечистью, вроде тебя.

– Ах, ах! Тоже мне, экзорцист нашелся!

– Умолкни, блудница вавилонская. Да будет тебе известно, я в юности посещал духовную семинарию, готовился сан принять… на вас отвлекся, греховодников…

Они смотрели друг на друга, готовые рассмеяться. Хотя, конечно, об этом не могло быть и речи. Бравые парни-полицейские не могли