Тайна исчезнувшей колонии - Ольга Хараборкина

ни на борту «Веселой Мэри» или «Отважного воина», но… — он не закончил предложение, да этого и не требовалось. У нас есть судно «Пресветлая Церковь» с людьми, глубоко верующими в Равновесие, «Гордый аристократ», на котором плывут все проводники, «Механик века» с последователями науки, «Черная метка» забито рабочими, высланными на Южный материк, «Королевская воля» с серомундирниками и «Приключенец», заполненный людьми с неясной целью. Орденцов выделять отдельно не стал, все-таки они являются, хоть и неофициально частью церкви.

— Про капитана Бейли мы поговорили, — в моем голосе звучал ничем не прикрытый сарказм. — А что скажешь про Роберта Ходжа? Он появился так внезапно…

— Для Вас возможно и так, сэр. На я-то с ним общался… Он вообще общительный парень, со всеми успел поговорить. Рабочие его очень ценят за отсутствие страха перед магами и инженерами, — восторга простых людей от личности Ходжа Дван явно не испытывал.

— Тебе он не нравится? — спросил прямо.

— Мне его жаль, а потому он неприятен. Вы знаете, как создают механоидов с сознанием? — Фарлей опять стал возвращаться в то меланхоличное настроение.

— Создание механоида с полноценным сознанием карается ссылкой, либо смертью, — тут же вылетело у меня в ответ.

Эту прописную истину нам вбивали в Академии наравне с техникой безопасности. Конечно, восстания машин здесь никто не ожидал, но были и другие нюансы их производства. Например требовался кристалл души еще живого человека, память, чувства и остальную шелуху стирали и прикрепляли к более совершенному телу. Этот метод пришел из магии, когда проводники создавали разумных големов. Можно было еще снимать слепки с людей и уже их редактировать. Но человек при этом мог лишится разума, но даже если процедура проходила без неприятных неожиданностей, то оригинал все равно страдал. Кто-то менялся, теряя какое-то чувство, например были те, кто не мог насытиться при приеме пищи, или испытывать боль — вариантов много, но итог один. Человек, прошедший через копирование души, менялся безвозвратно, не сумасшедший, но уже на грани. Позднее в механоидов стали вживлять искусственные матрицы, но говорят где-то еще используют технологию слепков.

— Ходжу не повезло однажды. Теперь он напрочь лишен страха, а человек без этого чувства опасен для всех. — заключил Дван. — Такие люди топят корабль уже своим присутствием.

— Бедняга…

— Он уже не человек. Примите совет, сэр, не связывайтесь с ним. Он опасен, — предупредил Фарлей.

— Здесь нет тех, кто ничего не скрывает, — озвучил очевидный факт, и мой помощник тоже имел какой-то секрет.

— И не поспоришь! Сейчас бы выпить, — тяжело вздохнул Дван. — И отоспаться.

— Пока за нами не пришла голодная нежить, может поделишься мнением об Оукмане. Ведь наверняка, что-то слышал, но мне решил не говорить.

— Ну Вы же здесь герой, сэр, — незлобно пошутил он. — Я-то скромный старшина матросов с «Удачливого Бью».

— Я так понимаю о моем назначении на эту должность знают все.

— Ну, если считать слова уважаемого устранителя Грея таковыми то, да, — ухмыльнулся Дван.

— Честно, даже знать не желаю, какую формулировку он подобрал, — во рту неожиданно стало кисло, захотелось сплюнуть. В Томасе Грея я не сомневался, уж он-то точно постарается сделать так, чтобы все поверили в эту ложь.

— Мистер Везунчик не только обладает неоспоримой удачей, но и длинным носом, который он суют не в свое дело, пытаясь в частном порядке выслужиться перед управляющим Куинси, чтобы получить более сладкое местечко, — подражая интонации могильщика выдал Фарлей.

Самое неприятное то, что я особо никуда не лез. Видимо, это и побудило устранителя к подобному шагу, чтобы привлечь ко мне внимание. Последнего у меня по его мнению слишком мало. Еще и Куинси приплел, которого тихо ненавидели в Тишатле, впрочем это особая любовь народа распространялась и на других управляющих торговых компаний.

— Говнюк, — резюмировал я вслух.

— Смелое заявление, сэр. Не боитесь, что я побегу и передам ему ваши слова? — на полном серьезе спросил Дван.

— Разве ты всем по очереди не докладываешь о моих злоключениях? — глядя прямо в глаза Фарлея, произнес я.

— Плох тот помощник инженера, что не докладывает всем интересующимся о делах начальника, не забывая про свой карман, — он еще демонстративно постучал по рюкзаку.

— Лорд Оукман тоже вложился в твою покупку земли? — раз уж заговорили начистоту, почему бы и не спросить.

— Вы зря видите в нем врага, сэр. — Неожиданно выдал Фарлей. — Его сиятельство, здесь оказался тоже не по своей воле.

— И это ты знаешь! Дван, дружище, вот кому нужно было носить почетное звание героя!

— Я слишком стар для подобного титула. Что касается лорда Оукмана то об этом писали во всех газетах еще на архипелаге. Его выдавливают из Палаты, лорд Блэкхард что-то не поделил с ним, но сейчас в глазах Короны он более ценен. Вы же слышали слухи про войну?

— О ней говорят уже несколько лет, — пожал я плечами. — Еще неизвестно начнется она или нет.

— Возможно, Вы правы, сэр, но строительство воздушных верфей в Блэкстоуне, говорит об обратном.

— Веришь или нет, но мне на это строительство плевать. Хотелось бы выжить сейчас и здесь, а не думать, что происходит где-то там, далеко, — уж всякой ерундой я страдать не собирался. Сильные мира опять делят земли и ресурсы, впутывая обычных людей. Мне бы на Южном материке остаться в живых, а уж потом думать о глобальных проблемах.

— Верно. Поэтому и хочу на Отколотые острова, проблемы меньше, но масштаб меньше и больше возможностей постоять за себя, — заметил Дван.

— Если надеешься на закон силы, то всегда найдется кто-то сильнее, — эта истина для всех миров.

— Про него, верно, но я вправе буду защищать свою землю, и ни одна собака не скажет мне, что я нарушил закон, когда меня придут убивать в мой дом, а я дам отпор, — Фарлей произнёс это таким тоном, будто уже сталкивался с нечто подобным. Спрашивать не стал, у каждого что-то было в прошлом.

— Скажи-ка мне, Фарлей, а мистер Кроф к тебе подходил? — меня волновало его особое внимание к моей персоне. Белоручка что-то задумал, и хотелось быть готовым к неприятностям.

— Конечно! Он вообще одним из первых был. Сначала денег дал, чтобы я чувствовал себя комфортно