Тайна исчезнувшей колонии - Ольга Хараборкина

Что-то это на тебя не похоже! Когда мы встретились, ты прямо горел идеей все в ней изменить, — опроверг я.

— Перегорел, сэр. Уже полвека топчу эту землю, а просвета все нет и нет. Думал, что вот он шанс, но это скорее поход в бездну, чем в светлое будущее, — тяжело вздохнул Фарлей и глубоко затянулся, глаза чудовища на курительной трубке вспыхнули алым.

— Ты же хотел попасть на Отколотые земли. Что изменилось? — определенно с этим человеком что-то было не так. Не хотелось бы, чтобы в момент опасности, он просто решил умереть и не бороться. Все-таки мы должны были пережить эту ночь.

— Всё! Мы уголь для котла, сэр, — хмуро произнес Фарлей. — Топливо не больше.

— Помнишь, ты сам говорил, что многое случайность. Крушение «Удачливого Бью», наше вчерашнее приключение…

— Бросьте, сэр. Вы сами давно поняли, что мы расходный материал. Еще когда «Удачливый Бью» отправился в путь, его команда состояла сплошь из стариков, штрафников и зеленых юнцов, нас всех списали еще на берегу. Те, кто поопытней понимали, что это плаванье на морское дно, — откровение следовало за откровением, и мне показалось, что дело не в усталости, а в чем-то другом.

— Из меня так себе утешитель, Дван. Могу только сказать, что мы все еще живы и здесь не только приговоренные, — вот, честно, в такой ситуации и не знаешь, что сказать. Хотелось бы, чтобы мужика и дальше тянуло на откровенность, но… Везде есть но. Мне, казалось, что Фарлей находился в состоянии, когда человек может совершить большую и последнюю в своей жизни глупость. Таких я уже повидал в работных домах немало, и для меня столь решительный шаг выглядит слабостью.

— Да, ну? — Хмыкнул он и тут же вновь приложился к трубке. — Хочешь обсудим это, начальник? — обратился он с издевкой. Он вообще еще ни разу не называл меня так, придерживаясь формального обращения сэр.

— Ну, давай, обсудим, — согласился я и настроился на интересную беседу.

— Вы же понимаете, что я много не рассказывал из того, что слышал, — озвучил он очевидную вещь, от чего я лишь криво ухмыльнулся. То, что Фарлей не дурак я знал давно, и, что он решил промолчать про некоторые сплетни и секреты вполне очевидно. — Вы говорили, что не все здесь приговорённые? Здесь я с Вами поспорю. С кого бы начать…

— Как твоей душу угодно, мне без разницы, — равнодушно произнес я и подкинул веток в пламя, костер сам по себе гореть не будет.

— Душа… Бейли! Вами любимая Церковь Равновесия! Кстати, я тут узнал, что вы воспитывались в приюте под ее патронажем. Неудивительно, что Вы так глубоко ненави…

— Тише, дружище Дван, — остановил я его. — Такими словами нельзя разбрасываться, даже если думаешь, что стоишь перед вратами Великого суда.

— Осторожность и осмотрительность. Сколько знавал людей, выросших в таких приютах всегда они делились на два лагеря, те, кто свято чтит закон Равновесия и те, кто с опаской поглядывает на блюстителей этого закона. Вы, сэр, относитесь к последней, — Фарлей обвиняющее направил на меня свой узловатый палец.

— Ты сам-то, как к ней относишься? Раньше прикидывался, что веришь, а теперь такие речи, — уступать я не собирался. В отличие от Двана, маску благочестивого прихожанина я скинул давно.

— В море один бог, сэр, на суше другой. Перед плаванием посещаем службу, каемся в грехах и уходим, — Дван признал то, что знает каждый. В путешествие крайне редко к кораблю приписывается церковник — слишком затратно и не выгодно. Никто из капитанов не будет оплачивать из своего кармана их жалование, а по-другому никак. Так и живут — моряки погрязли в суевериях, а Церковь закрывала глаза на их маленькие слабости.

— Так везде. Но ты, видимо, хотел мне рассказать про Бейли, — подтолкнул его к продолжению беседы.

— Наш преподобный тоже из штрафников, — злорадно произнес Фарлей. — Служки из Церкви в Тишатле по большому секреты рассказали всем рабочим Тишатлы. Конкуренция за души, мать их, а-ха-ха, — хохотнул он. — Преподобный Бейли провалил задание на острове Тир, что в Галарском море.

— Кажется, там находится крупнейшая из аномалий на Северном Архипелаге, — припомнил я.

— Да уж, сэр. Вот уж, проклятое место! Сколько кораблей там отправилось на морское дно, сколько людей исчезло бесследно, но все равно год за годом находятся смельчаки, чтобы отправиться туда, — по-стариковски ворчал Фарлей, но его голос уже заметно окреп. Разговоры о море явно глушили непонятную хандру.

— Мы не лучше, согласись. Премся через джунгли ради неясной цели.

— Это похоже на пиратскую карту сокровищ, сэр. Раньше была такая мода среди капитанов — искать клад. Кто-то находил в старых костях полуистлевшую бумажку, и все на полных парусах устремлялись к кровавому кресту на ней, — привел интересное сравнение Фарлей.

— Помнится, читал интересную статью про золотую ловушку для отчаянных голов, или это был приключенческий роман. Злодей создал фальшивую карту и ждал, когда экспедиции за редкими сокровищами сами принесут ему богатства, — в церковном приюте самым интересным местом для меня оставалась библиотека. Чтобы восполнить знания о мире Тетис я часто просиживал там часы.

— Когда я был еще сопливым юнцом, мне удалось побывать в подобном походе. Среди моряков вашего книжного злодея прозвали Золотой жнец, а до того момента он носил имя Дик Уингфилд и являлся выжженным водным проводником. За счет карты он не только собирался обогатиться на дураках, но и с помощью их жизни вернуть себе дар. Как тогда выбрался до сих пор загадка для меня, наверное, просто повезло. На обломках корабля прибило к заселенному острову, — Дван тяжело вздохнул и продолжил говорить. — Еще тогда зарекся, что никогда не буду участником глупых походов за сокровищем. Но меня насильно втянули в мясорубку, — последнее было сказано с ненавистью. — Проклятый «Челстер», чтобы глав этой Торговой компании морские черти разодрали!

— Интересный взгляд на происходящие, — ответил я и поднял глаза к звездному небу. Сегодня хоть обошлось без ливней, маленькое радостное событие для всех в поселке. Тем более Грей запретил прятаться в бараках, ожидая нападения. На койках оказались только пострадавшие после ночи безумия проводников, либо укушенные какой-нибудь ядовитой тварью.

— Разве я не прав? Пусть корабли не носят обычных имен и мы