Тайны кофейни в Киото. Том 1 - Такума Окадзаки

Заиграла очередная композиция, когда Конай вновь заговорил, будто за это время он принял какое-то решение.

– Вы хотите узнать, что случилось с Михоси?

– Да.

– Вы должны понимать, что, узнав о ее прошлом, вы не сможете его изменить. Вы готовы к тому, чтобы взвалить это на свои плечи?

Такой вопрос я себе уже и сам задавал, но ответа на него пока не смог найти.

– Я хотел бы это узнать, но не хочу быть слишком любопытным и лезть не в свои дела. К тому же Михоси-сан сказала, что когда-нибудь мы сможем лучше узнать друг друга. Однако пока ей для этого не хватает смелости, поэтому я хочу дождаться этого момента, иначе получится, что я предал ее доверие.

Такие диалоги, в которых нужно соблюдать такт, не мой конек. Но я изо всех сил старался правильно выразить свои чувства. Серьезный взгляд собеседника, казалось, вытягивал из меня искренний ответ.

– Надеюсь, и вы понимаете, что я для нее важный человек, как она и призналась. Видимо, это не просто мое заблуждение, я и правда занимаю особое место в ее жизни, хоть мне и сложно это объяснить. Сам не знаю, как так получилось. Но если я занимаю положение, в котором другим отказано, то не имею права на ошибку. Я не хотел бы поступать вопреки ее желаниям…

Услышав мои слова, Конай вдруг спросил:

– Даже если вам и Михоси будет угрожать опасность?

Не поняв смысла сказанного, я нахмурился:

– Опасность?

– Если бы не это, я бы тоже не завел с вами разговор. Тут, правда, все непросто, поэтому Михоси и сама не может обо всем рассказать. Но если об этом не рассказать, то прошлое может повториться. Я решил, что вы должны узнать все, чтобы этого не случилось. Разумеется, в секрете от Михоси.

Ожидая моего ответа, Конай потягивал кофе, очевидно чувствуя себя неуютно.

Я был сильно озадачен. Не зная, о чем он хочет со мной поговорить, я не мог оценить опасность, которая нам грозит. А что, если то, что он сказал, – правда? Что, если я уже одной ногой сделал шаг в прошлое, которое может повториться?

Композиция, игравшая в колонках, стала затихать, началась следующая.

– Хорошо, – сказал я со вздохом, – я готов выслушать вас. Расскажите мне о Михоси.

Ничего не зная, я ничего не смогу сделать. А если узнаю, то, быть может, найду способ предотвратить плохое. По крайней мере, я получу информацию, которая поможет принять решение.

В словах Коная было нечто пугающее, что-то, что заставило меня поменять мнение, которого я придерживался еще несколько минут назад.

– Я предполагал, что вы согласитесь. Но у меня есть одно условие. Вы должны пообещать, что Михоси ничего не узнает, – и о том, что мы вообще разговаривали, тоже. Договорились?

Я кивнул. Я ни за что не признаюсь сам, что предал ее доверие.

Он сделал глоток из чашки, наклонив ее словно фужер коньяка, и заговорил:

– Позвольте мне начать рассказ. Она переехала в Киото четыре года назад, после того как окончила старшую школу в своем городе и поступила в местный женский университет.

Михоси сказала, что ей исполнится двадцать три в этом году. Если она переехала в Киото четыре года назад, все совпадает.

– Она в ту пору много училась, была активной и любознательной, общалась со многими, независимо от пола, возраста, внешности и статуса. Поступив в университет, начала подрабатывать в кафе, которое принадлежало ее родственникам. Она была приветлива с посетителями, я слышал, про это кафе говорили, что отсюда всегда уходят в хорошем настроении.

Он описывал не совсем ту Михоси, которую я знал. Несомненно, она была общительной и любознательной, поэтому и заговорила со мной тогда. Однако я не могу сказать, что и с остальными посетителями она обращалась точно так же. Скорее можно сказать, что она старалась не мешать им наслаждаться тишиной и одиночеством. Выходит, она изменилась? Девушка, которую описывал сейчас Конай, была не той, о которой говорил Мокава-сан, а ведь он был ее родственником и работал с ней в одном кафе. Но я легко мог представить, какой она была в прошлом.

– Так что она общалась с посетителями, которые казались ей обеспокоенными или грустными, чтобы взбодрить их. У нее были самые достойные намерения, и я думаю, немало людей были благодарны ей за это. Но подобные порывы не всегда приводят к хорошим результатам. Она этого не понимала. Однажды в кафе пришел новый посетитель, довольно отталкивающий на вид. Я говорю не о физических особенностях – скорее о неопрятности. Видимо, он и сам знал, по какой причине другие его сторонятся, и привык уже быть один. Для него было привычным делом зайти в кафе и выпить кофе в одиночестве. Но она заговорила с ним. Спросила, почему он выглядит таким печальным.

– Ну это вполне достойное поведение – не судить о людях по их внешности.

– Вы и правда так думаете?

Я удивился осуждению во взгляде моего собеседника.

– Во внешности человека есть то, что невозможно изменить. Например, жестоко сказать человеку с маленьким ростом: «Давай расти быстрее». Но при этом есть и то, что человек может в себе изменить, зная, что таким, какой он есть, его не принимают окружающие. Внешность, наверное, самый подходящий пример. Независимо от того, осознает человек это или нет, ему хочется принятия. А принуждать окружающих принимать тебя таким, какой ты есть, не пытаясь ничего сделать, – разве это не эгоизм? Я не прав?

Озадаченно покачав головой, я признал его правоту. Конай же продолжил:

– Я не предлагаю судить о людях по их внешности. И не считаю, что можно ненавидеть человека за то, что он не может исправить. Кроме того, я не вижу проблем, если люди вообще не обращают внимания на внешность собеседников, если для них главное характер, например. Иными словами, у всех разная система ценностей, но мне не нравится, с какой легкостью вы оценили ее поведение как достойное. Кто-то скажет, что нельзя судить о людях по их внешности, что не узнаешь человека, пока с ним не поговоришь. Однако жизнь не такая длинная, и у нас нет времени досконально изучать каждого встречного. Что плохого в том, чтобы окружать себя людьми приятными и внешне, и внутренне? Почему нужно выслушивать критику, что это неправильно? Человек ведь волен сам решать, с кем ему сближаться, к кому относиться с уважением. Ну если только реакция другого человека не опасна для него.

– Возможно, я и правда поторопился с суждениями. Но ведь в человеке, который внешне кажется несимпатичным, может быть внутреннее обаяние. Разве можно отказывать в праве на поиски этого обаяния?

– Вы правы. Однако я хотел бы кое-что добавить. Одно дело – просто общаться с человеком, у которого есть какие-то проблемы, и совсем другое – уговаривать его, что с ним все в порядке и он может и дальше жить,