Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

сосредоточиться, да ещё разохотившийся Чарли тыкал меня в спину и спрашивал:

— Ну что ты остановился?

— Замри, несчастный! — прошептал я зловеще. — Смерть уже витает над тобой!

Он замер. Никакого колдовства не надо. Натуральный фильм ужасов. Я поднял фонарик повыше.

— Ай-яй-яй! — сказал громко. Сзади никто не шелохнулся. Пришлось повернуться.

— Смерть улетела, Чарли! Смотри сюда! Видишь отверстия в стене?

Он посмотрел и кивнул. Они были хорошо замаскированы в неровностях стены и если просто глядеть вдоль помещения, то никогда не увидишь.

— А как ты их увидел?

Можно было сказать что я такой талантливый, или мой дедушка был Шерлок Холмсом, но мне показалось что сейчас не время.

— Вот почему!

Луч моего фонаря метнулся вниз и он увидел… Да ничего он не увидел! Только лупал глазами и хватал меня за рукав.

— Что? Что там, Серж?

Я потрогал ногой песок, вроде держит. Встал на него освобождая Чарли дорогу.

— Иди, присядь и пощупай!

Он послушно занял моё место, присел, и стал возить руками по стене.

— Вот! — радостно сказал он. — Нашёл! Здесь канавка какая-то, вон туда в угол идёт! А что это значит?

— Подними фонарик! Видишь отверстия? Два, ещё два, и ещё… Снимай ботинки и делай как я.

— Носки снимать?

— Снимать!

Надоел! Чтоб тебя! Я вспомнил Жоржика. Он был на два года старше меня, а я был ему папой. Теперь этот дефективный на роль сыночка тренируется, а он почти в два раза старше. Живут вот такие всю жизнь, и ничему не учатся. А где же титаны мысли и отцы русской демократии? Помню раньше всё вопрос задавали: «Для чего живёт человек?» Жаль что у меня не спрашивают. Я бы ответил:

— Набить карман деньгами, нажраться и размножаться, пока здоровье позволяет — вот для чего живёт девяносто процентов человечества!»

Связав ботинки перекинул их через шею, проверил как всё закреплено у старика.

— Пошли!

Пальцы ног теперь были внутри стены, большой палец левой руки я вставил в отверстие поменьше, а два средних в другое. Удерживаясь на ней как альпинист, я перенёс вес тела на правую, отставленную дальше ногу, и ухватился за две другие. Теперь надо было поменять руку. Вынув большой палец правой руки из отверстия и оставшись висеть только на средних, я отпустил левую руку и перенёс её на новое место.

— Видел, Чарли? Пошёл!

— А что там? — спросил он когда мы сделали по пять шагов.

— Где?

— За моей спиной…

— Лучше не знать. — ответил я и это была ошибка.

Не знаю где и когда он научился скулить по-собачьи, но эффект присутствия создавался полный, да к тому же эффект пустого гаража… Двадцать шагов над неизвестной угрозой превратили моё тело в тряпку. Когда канавка закончилась, я уже не проверял грунт, просто ступил вниз и держа Чарли за шиворот стянул его со стены.

— Теперь заткнись! — посадил его на землю. — Мы пришли.

Радости не было, была усталость и мысль что второго такого испытания я не перенесу.

— А куда мы пришли?

Я пожал плечами. Куда шли, туда и пришли, куда же ещё?

— Выход за моим левым плечом, Чарли.

Он скосил глаза, ничего не увидел и успокоился. Решил что я начальник, мне виднее.

Шум от входа прервал застой в моих мозгах. Чёрные тени спускались в темноту нашего убежища. Их резкий гортанный говор, который я уже научился ненавидеть, заполнил помещение. Замелькали фонари.

Я затолкнул Чарли в следующий проход и влез туда сам как рак отшельник, не забыв крикнуть во всю глотку:

— А…о…о…у…Эй!

Выставил один глаз и стал смотреть. Сначала они замерли, услышав крики. Потом видя что им ничего не угрожает они обрадовались что угадали правильно. Мы здесь, а это значит что всё идёт хорошо. Куда нам деться из этого каменного мешка? Я видел как они махали руками и кричали оставшимся присоединяться. Видимо за нас им обещали большие деньги. Арабы любят собираться толпой на джихад, на похороны, на праздники, везде куда ни попало. Воюют тоже толпой, что они и собирались сделать сейчас.

— Эй, собаки! — закричал я из своего укрытия.

Это их подстегнуло. Сравнить правоверного мусульманина с собакой! За это меня следовало разрезать на мелкие кусочки. Они с места взяли очень хороший темп.

Я ещё видел их горящие ненавистью глаза, когда песок расступился.

Чарли толкал меня сзади и умолял дать ему посмотреть.

— Не на что там смотреть. Пусто.

— Сколько их было? — спросил он.

— Четверо…

— Значит осталось пять?

Я вынул револьвер и выстрелил два раза вдоль стены.

— Если стреляют, значит кто-то живой. — пояснил я. — Это как сигнал тем кто остался, что преследование продолжается. Может заинтересуются и придут посмотреть?

— Неужели тебе их не жалко?

— Я кошек люблю…

* * *

Тоннель вёл нас вниз. Я шёл впереди, а сзади шкандыбал Чарли, жалующийся что ему ничего не видно. Стены были вырублены в скалистом грунте, и по ним бегали блёстки отражённого света моего фонаря. Иногда плавный спуск переходил в ступени, которые особенно раздражали моего компаньона.

— Хорошо, посиди только не канючь. — сказал ему на третьей лестнице. — И не думай что тебе положены комфортабельные условия. Посидишь в темноте, свет надо экономить. Окей?

Он нехотя согласился и я выключил фонарь.

В темноте тоннель светился неярким зелёным светом…

Глава 7

Город Йиглава, Чехия, 1999 год.

В составе Российской делегации по обмену чем-то культурным, я посетил древние катакомбы, где по уверениям археологов изучавшим их, можно встретить привидения, а иногда слышится органная музыка. Самой же большой загадкой считалась тайна «зелёного», как нам сказали, свечения двенадцатиметрового участка, находящегося в получасе ходьбы под землёй.

Зелёный свет оказался на проверку оранжево-пурпурным, видимо у первооткрывателя этого явления был дальтонизм. К тому же, как потом выяснилось по ходу экскурсии, на горе над катакомбами размещался оккультный центр войск СС, которые искали здесь вход в подземное царство Агархи.

Якобы это они покрасили стены специальной неоновой краской «leuchtgelb» которую немцы изготавливали для обозначения бомбоубежищ, вот она и даёт зелёное свечение. Я попросил прокомментировать последнее заявление, поскольку на немецком языке это означает «светящийся жёлтый», а вовсе не зелёный. И где я могу приобрести такую краску? Руководитель делегации ранее отводивший от меня глаза, тут же спросил у своих советников кто я такой, и почему задаю здесь