Тропа Крысиного короля - Лариса Петровичева

class="p1">А потом все кончилось. Вроде бы только что Крысиный король наблюдал за тем, как его верный жрец поднимал и опускал руку с лезвием, – и вот его уже нет, он растворился, растекся среди сосен ручейками тумана. Девушка была мертва – кровь густо струилась по изувеченному телу и стекала по алтарю; в воздухе густел запах бойни. Эрик опустил кинжал и некоторое время стоял неподвижно. Кровь принесенной жертвы на его лице была черной. Потом он обошел камень, заглянул в запрокинутое безжизненное лицо и негромко произнес:

– Жертва принесена.

Народ на поляне зашумел, вскидывая вверх фонари, по лицам заметались блики света, и Мию снова потянуло во тьму.

Очнувшись, она села в постели и несколько минут сидела, глядя на светлый прямоугольник окна: за ним была ночь, спящий Ангеат, золотые огни фонарей. В стене едва слышно зашелестело, и Мия подумала, что, пожалуй, будет пить кофе, как можно больше кофе, чтобы не спать и не видеть Крысиного короля.

Она пыталась убедить себя в том, что во всех ужасах ночи виноваты только беды дня. Недавно Мия схоронила родителей, едва успела оправиться от лихорадки, уехала из родного города в северное захолустье, попала в дорожную аварию с участием огромного лося, была на похоронах, гадала в подземелье – и все это за несколько дней. Неудивительно, что ей снятся кошмары.

Но успокоиться не получалось.

Надев длинный теплый халат, вполне приличный для того, чтобы выйти ночью на кухню и выпить там чашку чая, Мия покинула комнату. Дворец был погружен в тусклый сумрак цвета охры: крошечные лампы, зажженные у лестниц, делали тьму в углах еще гуще. Мия спустилась на первый этаж, свернула в сторону кухни и увидела приоткрытую дверь, за которой горел свет.

Кажется, это была вторая библиотека: Оливер как-то вскользь упомянул о ней. Мия легонько толкнула дверь – да, действительно библиотека, устроенная по образцу университетской. Здесь были высокие шкафы, бюсты незнакомцев – возможно, писателей, военачальников и героев, и тугая пружина изящной деревянной лестницы, которая вела на второй этаж. Стеллажи были забиты книгами – старыми, с растрепанными страницами и вылинявшими корешками. Мие показалось, что она идет по заброшенному кладбищу. Но почему-то здесь было намного уютнее, чем в библиотеке второго этажа, где она уже брала книги. Мия сделала несколько шагов по темному паркету и увидела письменный стол. Терри Бренсон, который сидел за ним, изучая записи в толстенной книжище, выглядел усталым и сонным. Отвлеченный шумом, он поднял голову и улыбнулся:

– А, юная леди! Не спится?

– Смотрю, вам тоже, – ответила Мия. В Бренсоне было что-то отталкивающее – и в то же время Мия чувствовала, что может ему доверять. Следователь кивнул.

– Вот, просматриваю записи смертей и рождений в церковной книге. И знаете, что я обнаружил?

– Что же? – поинтересовалась Мия.

Кажется, Бренсон тоже решил, что может разделить с ней свои догадки. Она села в продавленное старое кресло и пожалела, что тут нет ни чая, ни кофе.

– Пятнадцать лет назад первая девушка, Вера Макензи, умерла от врожденного порока сердца, – сообщил Бренсон, скользнув пальцем по листку со своими записями. – Спустя полгода умерла ее сестра, через девять месяцев – кузина. Проходит год – и в Ангеате хоронят Адель Торссон. К тому времени здесь уже вовсю идет разработка – в старых шахтах, которые считались выработанными, находят новые рубины. Крупные, удивительно чистые. Потом за четыре года не было ни единой смерти от порока сердца, и знаете что? Добыча сокращалась, а потом умерли сразу две девушки, близнецы Тайя и Милли Дензен.

– И вскоре нашли новые рубины, – едва слышно откликнулась Мия. В библиотеке было тепло, но ее снова стало знобить.

– Верно. На что это похоже, как по-вашему?

– На совпадение, – ответила Мия. Оливер всегда был веселым насмешником над суевериями, он всему находил логичное объяснение, и сейчас она собиралась следовать его примеру. – Все девушки пили воду и ели хлеб, но это не значит, что они умерли от воды и хлеба.

– Согласен, – кивнул Бренсон. – Таких совпадений было три, последнее – в этом году. Знаете, что меня озадачивает? Смерти происходят перед новыми находками камней. Если убийца действительно работает под народную легенду о Рубиновой матери, то откуда он знает, что камни снова будут найдены? Со стороны может показаться, что именно смерть девушки провоцирует появление новых рубинов.

– Вы знаете, что здесь происходит? – негромко спросила Мия, надеясь, что все обитатели дворца спят, а у его стен нет ушей. – Люди радуются, когда девушки умирают. Я слышала, как мой опекун говорил после смерти Эвви о том, что плоть уйдет к корням гор и вырастет новыми камнями. А остальные сказали, что Крысиный король принял ее. – Она поежилась и негромко добавила: – Это и правда выглядело как жертвоприношение.

Бренсон задумчиво постучал пальцами по столу.

– Культ? – предположил он. – Крысиный король – это некое хтоническое божество, которому местное народное сознание придало черты Тристана Кейдна?

В стене снова послышался шелест – далекий, едва уловимый. Мия снова вспомнила темную человеческую фигуру, которая выпрямлялась перед ней в завитках синевы.

– А мой опекун? Как он с этим связан? – спросила она, понимая, что Бренсон, разумеется, не знает ответа. Ее окутало спокойствие и тепло: сейчас, рядом со следователем, Мия окончательно поверила в то, что с ней не случится ничего плохого.

Она наконец-то смогла расслабиться. Все страхи ночи, все пугающие предзнаменования отступили.

– Он не местный. Просто решил влиться в здешнюю обстановку, все делать так, как делают другие, чтобы его жизнь здесь шла так, как нужно, – объяснил Бренсон. – К тому же такие люди, как господин Гринн, всегда стремятся руководить. Он хозяин Ангеата, хозяин шахт, ну и заодно самый энергичный приверженец местного культа. Обычно так и бывает.

– Он ведь постоянно высмеивает суеверия, – сказала Мия.

Бренсон кивнул.

– Высмеивает, да. Но при этом не выбрасывает гобелен со святым Хорхо, у которого лицо Тристана Кейдна. Люди смотрят на то, что он делает, а не слушают то, о чем он говорит.

Несмотря на все тревоги и страхи, Мия вдруг ощутила некое романтическое чувство. Она самой себе показалась заговорщицей или искательницей приключений, которая ведет расследование. Неожиданная радость заиграла в ее крови хмельными пузырьками. Вот они с Бренсоном сидят в тишине библиотеки, разговаривают о возможной цепи преступлений и обязательно докопаются до правды.

– Не боитесь, что нас подслушают? – спросила она. У всех стен есть глаза и уши: родители всегда так говорили. Но следователь лишь улыбнулся и, запустив руку под воротник рубашки, вынул тонкое золотое кольцо на цепочке.

– Не