Ведьма - Янис Маулиньш

Венда кивнула.

— Ничего дурного, никакой тайной опасности я не нашел. Мне кажется, самое опасное — это ваша на редкость неистовая вера в свое проклятье. Она сама по себе, честное слово, может принести несчастье.

Венда стояла молча, опустив голову.

— Прости, — добавил он ласково, испугавшись своей резкости.

Она улыбнулась.

— Через две недели я приеду за тобой. Свадьбу устраивать не будем. Зарегистрируемся, и все. Да?

— Да, — еле слышно шепнула Венда.

Валдис и представить себе не мог, что согласие Венды вызовет у него такое жгучее чувство счастья. Казалось, весь лес огласился пением. Он остановился. И Венда стояла все так же с опущенной головой. Пахло хвоей, смолой, мхом. Теперь эта женщина принадлежит ему! А как он переживал, как мечтал об этом!

— Ты моя лесная принцесса, — сказал он.

Венда молчала. Этот миг показался Валдису неестественно ярким, а потому нереальным и угрожающим. И словно бы подтверждая его мысли, вдали закричал дятел или какая-то другая громкая птица. «Горячая любовь никогда не приносит настоящего счастья», — вспомнил Валдис слова своей бабушки. Милой доброй бабушки, которая давно уже покоится в могиле.

ПОЛУНОЧНЫЕ ТЕЛЕФОННЫЕ РАЗГОВОРЫ

Когда Валдис вернулся в дом родителей жениха, огромный автобус был готов вот-вот отъехать. Вместе с гостями уезжала и молодая пара.

Но как ни хотелось Валдису поговорить о Вендиге с Екабом, разговор пришлось отложить. Тем более потому, что разговор должен был состояться серьезный. Сам Валдис чувствовал себя усталым, хотя всего его переполняло счастье. Он оперся спиной о ствол дуба, росшего посреди двора, закрыл глаза, стараясь представить ускользающие образы недавней встречи.

Венда, Венда. Странная и в то же время ясная и понятная. И сама понимающая. Можно сказать, что своеобразие ее заключалось в преимуществе разума. В душе Венды не было места мудрствованиям и бесчестности, которые начинаются с надутого молчания или лживой болтовни. Ее мать и бабушка тоже прекрасно разбирались в чужих слабостях. Только порядочность, открытость и искренность могли помочь им преодолеть проклятье отверженности, которым наделила их судьба.

Положение проклятых, отторгнутых от общества, могло превратить этих несчастных женщин в мрачных, замкнутых существ. Это было бы вполне естественно. Очевидно, таким образом и создавали всех «ведьм». Их психика в таком случае была бы вполне понятной и объяснимой. Валдис из собственного опыта знал, как трудно человеку понять другого. Хотя бы в любви. Сколько несчастных влюбленных отказалось от своего суженого или суженой только потому, что не смогли преодолеть трудности взаимопонимания! Это считалось обычным явлением.

Судя по всему, Сакристина привыкла к одиночеству и отверженности. Но все-таки что помогло ей стряхнуть с себя эту тяжесть? Валдис вспомнил, как в глазах старухи изредка вспыхивал темный свет. Не отсвет ли это прошлого? Трудно судить. У любого человека, случается, темнеют глаза от избытка чувств.

Валдис долго бы еще размышлял таким образом, но шофер уже завел мотор.

— Ну как? — спросил доктор как бы между прочим, когда оба они с женой устроились на сиденье позади него. — Нашли общий язык?

— Примерно, — нехотя ответил Валдис.

Владелец импортных очков с минуту внимательно смотрел на Валдиса, но в разговор не вступил. Валдис понял, что все знают причину его долгого отсутствия. Он внушил себе, что молчание означает признание Венды. Однако раздумывая над тем, как повезет ее в Ригу, он испытывал беспокойство. «Вероятно, лучше всего сделать этой тайком, так, чтобы никто не знал», — рассудил он.

Через Юглский мост автобус переехал в девять вечера. Красные двенадцатиэтажные дома горели в лучах заходящего солнца. На мгновение все случившееся в Стричаве куда-то отдалилось, показалось Валдису тревожным сном, не имевшим ничего общего с реальностью. Город совсем другое дело. Город был ему понятен. Уголок Видземе, где жили родители Вкаба Меллезера, остался далеко, далеко позади, до него теперь почти двести километров. Почему-то подумалось: а не разыграла ли эта красивая деревенская девушка, взяв себе в помощники Екаба и соседей, перед ним спектакль на шутливый сюжет из самой жизни? Если так, то у нее несомненный артистический талант. Екаб, так тот всегда был горазд на выдумки и розыгрыши. Неужели он согласился бы так дурачить друга? Правда, однажды во время какой-то дискуссии он с жаром утверждал, что является фанатичным последователем Че Гевары, и только в самом конце признался, что это была шутка. Но та шутка не имела последствий, никого не задела…

«К черту! Ну и занесло же меня, — сам себя оборвал Валдис. — Все это просто с похмелья и от усталости, больше ничего!»

Дома, в своей обставленной старомодной мебелью однокомнатной квартире, которую унаследовал от дальней родственницы матери, Валдис снял выходной костюм, вымылся, выпил чуть забродившего сливового компота и тотчас подошел к книжной полке. Из книг, доставшихся ему от тетушки, вытащил «Комнатные растения». Полистал. Про омелу не нашел ни слова… Зато мысли приняли новое направление: может быть, виновато какое-нибудь комнатное растение? В большой комнате у Венды стояли два цветка мирты, в маленькой — еще какие-то горшки, но он не обратил на них никакого внимания. Валдис полистал книгу, поставил обратно на полку. Растянулся на тахте.

Мысли обгоняли одна другую. Пришлось признать, что он абсолютно не готов к решению этого научно-практического вопроса. А может быть, Екаб, как биолог-генетик, разобрался бы во всем лучше? Безусловно, ибо люди, создавшие эту проблему, биологические существа. «Стоп, а может родник, который питает колодец ведьм, бьет из земли, пройдя сначала через пласт, содержащий свинец или какое-нибудь другое химически ядовитое вещество? Организм ведьм устроен так, что даже повышенная доза этих веществ для них безвредна, зато для других представляет опасность», — решил он. Казалось, во рту еще сохранился привкус свинца от воды, выпитой в доме у ведьм. Валдис посмеялся над собой — если честно, он и не знал, каков свинец на вкус. Однако дельная мысль осталась: отличия этих женщин от остальных — в сфере биологической. В противном случае нет смысла искать причину ни в химии, ни в ботанике, ни в сфере магнитных сил или климатических условий. Все эти причины были бы одинаково опасны и для жены и для мужа… А может все дело в различии полов? «Черт побери!» — Валдис даже ругнулся. Проблема была столь обширной, с таким количеством вариантов, что он засомневался: вряд ли и Екаб сможет четко ответить, одинаково ли действуют на мужской и женский организм все миллиарды (ну хорошо, пусть миллионы) веществ! Он не очень-то вник в суть дела, когда расспрашивал ведьм. Кто были взятые на