Тайны кофейни в Киото. Том 1 - Такума Окадзаки

class="p1">Я приветливо ответил девушке в клетчатом фартуке:

– Нет-нет, просто мне показалось, что в прошлый раз был другой вкус.

– В прошлый раз?

– Шестнадцатого августа, когда был День окуриби, – ответил я, и она сразу же переменилась в лице.

– Прошу прощения! Вам в тот день вкус показался странным, да?

После такого вопроса мне было сложно сказать, что вкус странным был как раз сегодня.

– Наше кафе работает с частной фирмой, которая поставляет кофейное зерно. Они настоящие ветераны на этом рынке, уже несколько десятков лет работают, но, видимо, из-за преклонного возраста владелец компании в тот раз ошибся…

Теперь я почувствовал слуховое дежавю. Разве я не слышал похожую историю совсем недавно?

– Это наша вина – мы не проверили как следует. Судя по всему, в прошлый раз поставщик по ошибке передал нам небольшое количество зерна, которое предназначалось для другого клиента. У нас был такой суматошный день – многие хотели полюбоваться огнями с берега и из дельты реки Камо, и посетителей было так много… Это наш недосмотр. Мы использовали зерна из чужого заказа, пока один из постоянных клиентов не указал нам на это. Я прошу прощения за неудобства.

Разве такие совпадения бывают?

– А ваш поставщик случайно не из Китаодзи?

– Откуда вы это узнали? – Бедная сотрудница кафе побледнела.

Кофе, который я пил здесь в тот день, был сварен из зерен, которые обычно используются в «Талейране». Это кафе находилось гораздо ближе к Китаодзи. Совпадение, что зерна закупали в одной и той же известной обжарочной мастерской, удивляло, но не сильно. Как и то, что кофейное зерно поступает в кафе и для напитков для гостей, и для личного пользования сотрудников. Однако случившееся в тот раз стало результатом целого ряда невероятных совпадений.

Вкус кофе меняется в зависимости от обработки, помола и экстракции зерен, но, разумеется, если используются одни и те же зерна, то и вкус будет схожим. Как же может быть, что персонал не заметил непривычный вкус кофе? Разумеется, у каждого человека собственные вкусовые пристрастия, однако если бы я попробовал кофе и обнаружил разницу, то сразу же отправился бы к обжарщику и расспросил его.

– Вот как! Ну что тут поделаешь…

Я коротко улыбнулся, и Михоси, замершая с отсутствующим видом в эту минуту или две, пока я беседовал с сотрудницей кафе, вдруг рванула с места и бросилась прочь.

– Эй, бариста! Вы куда? – удивившись, я было последовал за ней, но меня остановила сотрудница:

– А как же счет?

– Отпустите меня, пожалуйста. Я оставлю наши вещи и вернусь за ними.

– Вы сказали «бариста»? Это девушка – моя коллега?

Вот как. Не стоило ее здесь так называть.

– Нет-нет, это прозвище. Ее просто зовут так – Барино Сутако. Извините, я сейчас ее упущу, мне нужно быстрее бежать! – Несмотря смущение, я все же вырвался из кафе. Официантка кричала мне вслед: «Не убегайте!» – чем наверняка вызвала странное недопонимание у прохожих.

У Михоси был короткий шаг, что, конечно же, сказывалось на скорости, поэтому я без труда смог нагнать ее. Я видел перед собой ее длинную юбку в клетку. К слову сказать, впервые она была не в форме. Она бежала на север по дорожке вдоль набережной.

– Второй раз в этом году меня заподозрили в том, что я убежал, не заплатив. Зачем вы побежали?

– Извините. Но меня беспокоит. Что в руках того мальчика. – Ее голос в такт бегу подпрыгивал, словно мячик.

– Что в руках? В смысле «что у него в портфеле»? В этом есть какой-то глубокий смысл?

– Нет. Ведь летние каникулы уже закончились.

– Хм… но еще же август.

– А, вы с этим не сталкивались, поэтому не знаете. В Киото каникулы у младшей школы заканчиваются двадцать четвертого августа.

Нгкх. Это было внезапно. Я считал, что каникулы должны закончиться в последний день августа, и никогда не задумывался об этом. Прожив здесь два года, я не знал очевидных для местных вещей.

– Выходит, в ранце за спиной нет ничего удивительного, ребенок просто возвращается из школы. А что еще было у Кэнто?

– Я сейчас бегу не за Кэнто.

Я покосился на Михоси, которая, не отрываясь, смотрела перед собой. Она продолжила:

– Надеюсь, это просто необоснованные опасения. Разумеется, так было бы лучше. Но еще не поздно кое-что проверить, пусть потом мы и посмеемся над моими выдумками. Все же мне не дает покоя одна вещь… Почему в среду он нес мешочек со столовыми принадлежностями домой?

У меня было такое чувство, будто меня вдруг резко ударили по голове. Я совершенно не понимал, к чему она клонит. К слову сказать, насколько я помню, мы обычно уносили мешочки с палочками в конце недели, в пятницу. Но кто сказал, что нельзя их уносить в другой день? Некоторые дети домой, бывает, и ветки от деревьев тащат, поэтому ничего удивительного, если вдруг кому-то пришло в голову унести домой мешок со столовыми приборами.

Мы продолжали бежать. Я вспотел и промок, словно меня окунули в текущую рядом реку. Но детей нигде не было видно, и я предположил, что они уже свернули с набережной.

– Вон они!

Мы увидели четверых мальчишек под мостом через реку. Трое, которых мы заприметили из кафе, дразнили четвертого, высоко подбрасывая его мешочек и перекидывая друг другу. Этим мальчиком был Кэнто, он кричал и пытался отнять свои вещи.

Подбежав поближе, Михоси оценила ситуацию и вдруг закричала так громко, что оставалось только удивляться, откуда у такой миниатюрной девушки такой голос:

– А ну прекратили!

Дети обычно пугаются при виде взрослых. Возможно, на них еще произвело впечатление то, что она выглядела как старшеклассница. Забыв про мешочек, они разом обернулись на нас. Кэнто в этот момент как-то сжался, но так и не смог забрать свои вещи.

Михоси приближалась к ним, и ее фигура, освещенная лучами почти осеннего солнца, словно бы противостояла длинной густой тени под мостом. Мальчишки были на голову выше Кэнто, и Михоси шла прямо к ним. Заметив их испуг, она схватила мешочек и потянула к себе. До меня донесся вскрик, и после этого было слышно только звук мирно текущей речной воды.

Михоси повернулась к детям спиной, а затем села на корточки. Когда она открыла мешок, я ахнул. Я вдохнул и выдохнул, но дрожь не ушла.

Я потерял дар речи.

Из молочно-белого мешочка она вытащила еле живого котенка.

5

Когда я вбежал в ветеринарную клинику с вещами в обеих руках, Михоси и Кэнто сидели в зале ожидания на диване. Брови Михоси изогнулись домиком, а Кэнто так крепко сжимал губы, что казалось, вот-вот разревется.

– Ну что там? – спросил я, еле-еле переводя дыхание.

Михоси покачала головой и сказала:

– Уже все…

У меня потемнело в глазах.

– Уже все позади, можно не беспокоиться. – Она слегка улыбнулась.

Зачем было меня пугать? Это уже слишком. Я хотел на