Вероломный бог - Кэмерон Джонстон

самонадеянность. Бог сбросил костюм из плоти Харальта, открыв мужское тело, покрытое с ног до головы кровью и слизью, безволосое и жуткое. От Харальта остался пузырящийся и дрожащий холмик бескостной брошенной плоти, но он каким-то образом был все еще жив. Похоже, того, в чьем теле курсировали сила бога и его кровь, непросто убить, Червь магии не желал отпускать такого удобного хозяина. Единственный уцелевший глаз Харальта смотрел на меня с мукой и ужасом.

Узнав бога, я содрогнулся. То было нечто древнее, гораздо мощнее любого нового Скрытого ничтожества. Мое божество-покровитель, Натэр, Похититель жизни. Физически он не особо впечатлял – мал ростом и безволосый, черты лица скрыты запекшейся кровью. Однако реальность его присутствия была как удар кирпичом в лицо. Мои ноги дрожали, грозя вот-вот подкоситься, и я упаду перед ним на колени. Пораженные не меньше меня скаллгримцы зашатались в безмолвном ужасе. От бога несло кровью магов и извращенным кровавым колдовством. Я чувствовал магию бесчисленных Одаренных, бурлящую у него внутри потоком различных вкусов. Их кровь и Дары давали силу Магаш-Море, и Натэр, похоже, тоже научился ее принимать. Мой бог теперь стал проклятым безумцем, зависящим от крови магов.

Он наклонился и выдернул из обнаженного позвоночника Харальта какое-то бледное существо величиной с кулак. Оно напоминало сегментированного жука с чересчур большим количеством лап и десятками полупрозрачных нитей на месте жвал. Существо извивалось в руке Натэра, от его бешеного визга болела голова.

– Кажется, сегодня меня окружают тираны. Тиран разума. – Он подмигнул мне. – И вот этот так называемый повелитель плоти, о котором говорил демон равак. Фу.

Окровавленная фигура обратилась к останкам Харальта.

– Ты когда-нибудь понимал, как сильно этот жалкий паразит манипулировал твоим слабым разумом? Полагаю, нет, таково их свойство. Они прочно и запросто поработили племенных вождей Скаллгрима.

Он сжал руку, и жукообразная извивающаяся тварь вспыхнула и сгорела в огне. Потом бог обернулся ко мне.

– Приветствую, Эдрин Бродяга. Ты оказался изобретательнее, чем я ожидал, сказать по правде – заноза в заднице.

– О чем ты? – Я в ужасе глазел на него. – Что… что это было?

Натэр засмеялся:

– Эти существа называют себя скаррабусами, они древняя и позабытая сила, поднявшаяся впервые за тысячелетие. Монстры, чья тень появлялась в самых древних сказках, пробудились и возвращаются, чтобы править боязливой человеческой массой, которую они так надолго оставили на свободе. Ты правда верил, что дикари Скаллгрима могли сами организоваться и использовать такую мощную магию? Какое-то время они были мне полезны. Теперь уже нет.

Я сглотнул и пристально посмотрел на него.

– Ну, а ты, чего хочешь ты?

Его сознание пыталось проникнуть в мое, грубые боевые тараны врезались в разум, разрушая защиту. Долго я не продержусь. Он поджал измазанные кровью губы, явно злясь, что я смею сопротивляться.

– Дальние миры вступают в великий союз, что позволит пробудиться старым силам и взойти новым. Двести лет назад неполное объединение и спесь Арканума привели к Демонической войне. Наступает век перемен, он позволит мне вырваться из цепей, связывающих меня с этим проклятым городом. Грядет рассвет владычества Натэра. Восхитительные времена, согласен? Но давай обсудим, как использовать этот чудный кристалл, после того как я немного перекушу.

Он обернулся к скаллгримцам и ощерился, обнажая раздвоенный язык и зазубренные клыки. Капитан скаллгримцев и его люди, отважные идиоты, атаковали вместо того, чтобы удирать. Неудачное решение. Он оказался прямо перед ними раньше, чем они успели вздохнуть. Капитан с Даром был проворен, но бог быстрее – он просунул руку прямо через нагрудник воина и вырвал бьющееся сердце из груди.

Натэр с наслаждением вгрызся в еще трепещущий орган, прихлебывая кровь Одаренного, а налетчики с волчьего корабля продолжали наскакивать на него с топорами. Он не обращал внимания на удары, а раны сразу же затягивались. Несчастные глупцы не подозревали, что они уже покойники.

Из дыры в груди мертвого капитана вылез второй скаррабус-паразит. Его бледная голова, извиваясь, обернулась ко мне.

Я схватил кристалл и бросился прочь, пока бог пирует. Да, у меня полно недостатков, но непонимание, когда пора бежать, в их число не входит. А бог охренительно безумен.

Глава 33

Дверь в склад Линаса болталась на одной петле. Судя по огромным выбоинам снаружи и валявшемуся под дверью обгорелому до угля трупу с прикипевшей к руке палкой с комом деформированного железа, мародер воспользовался топором. Что ж, невелика потеря, ведь только идиот мог поднять топор на то, что защищено большими горящими символами Арканума.

Я перешагнул через тупую груду костей и мяса и поплелся к окну, еле волоча налившееся свинцом тело и оставляя кровавый след на стене. Я уронил бормочущее кристаллическое ядро Магаш-Моры, оставив на полу вмятину, и свалился в царский комфорт эсбанского кресла, отчаянно пытаясь придумать хоть какой-нибудь способ выбраться из этой заварухи.

Харальт мертв (если ему повезло), но остался Натэр. Следовало бы сжечь предателя, но как убить треклятого бога? Один раз, давным-давно, я это сделал, и пока я отчаянно бился в запертую дверь разума, в памяти мелькнул отзвук неземной музыки. В голове вспыхнула боль, и я скрючился пополам, давясь рвотой. Защита слабела, но уже не было времени сорвать заслон окончательно. Я не мог надеяться устоять перед Натэром лицом к лицу – даже если бы мне удалось изобрести что-то безрассудное и коварное, он вырвет этот план из моей головы раньше, чем я сумею его осуществить. Проклятие. Ничего от него не спрячешь.

Уничтожить Магаш-Мору гораздо важнее, чем отомстить за Линаса. Что бы ни случилось, эта тварь не должна ожить. Я впился ногтями в мягкий изогнутый подлокотник. Идея начинала срастаться. Я уже понимал, что делать и чем ради этого придется пожертвовать. Вероломный бог не раскроет мой план, только если, все приготовив, я физически выжгу эту часть мозга. Я сглотнул подступившую желчь и больше не колебался.

* * *

Что я сделал? Голова болела, как будто долбят копьем. И почему я стою в центре комнаты лицом к стене, где висит грандиозный красно-золотой гобелен? Левая рука подергивалась и дрожала, и, кажется, я не мог это остановить. Королевское кресло переехало из угла к середине стены, а за ним с гобелена благословлял чужеземный царь. Подходящее место для заносчивого придурка. Я что, соорудил для Натэра трон, чтобы он сидел и глумился, пока я буду на коленях молить о пощаде? Нет, такое не в моем стиле.

У меня под ногами лежал небольшой открытый мешок, а в нем две стеклянные банки. Указательный