Угроза эволюции - Коркханн

хитрые твари ударят туда… Даже не буду говорить о последствиях, здесь умные люди. Нужно предусмотреть любые возможности и переиграть врага на всём поле.

"Или доске", — подумал я, вспомнив о псиэм-шахматах.

— Времени совсем мало, — Вартимус снова взглянул на изображение астроковчега. — Запрошу срочную встречу с Бяьнкой. Сиор, ты со мной. Остальные свободны. Начинайте расчёты и подготовку к операции.

От мысли о визите к Её Превосходительству я ощутил сильную тревогу пополам с охотничьим азартом. Арах несколько раз крепко сжал руку, выдавая сложные смыслы. Предстояло нечто особенное.

* * *

Пройдя несколько постов охраны и, естественно, сдав оружие, мы с Вартимусом оказались в огромном кабинете Бьянки Луциллиус. Он располагался на седьмом этаже юго-западного крыла комплекса, называемого в обиходе Трилистником.

Корпуса рабочей резиденции Триумвиров — по одному на каждого, вместе с размещением его Администрации, — расходились прямыми лучами от центрального здания. Осью служила высокая башня, где проводились важнейшие государственные мероприятия, официальные встречи с иностранными лидерами и тому подобная символичная всячина. Средоточие верховной власти Romanus orbis.

Я был в Трилистнике впервые и, стараясь этого особо не показывать, украдкой разглядывал всё вокруг. В свою очередь, личная охрана Её Превосходительства, набранная из представителей семьи Луциллиев, смотрела на двоих ликторов в чёрной с зелёным форме со смесью настороженности и уважения. Последнее, конечно, адресовалось не мне, а Главе Конгрегации.

Охранники и вежливые секретарши проводили нас в кабинет по дозволяющему сигналу Бьянки. За спинами закрылась тяжёлая двойная дверь, затем из стен выдвинулись прозрачные створки третьей — из толстого крепчайшего бронестекла, блокируя помещение. Под потолком едва заметно замерцало нечто, в чём опытное восприятие ликтора сразу узнало сверхмощные излучатели псиэм-подавления. В том, кто стал бы их мишенью, в случае необходимости, сомневаться не приходилось.

В глаза сразу бросился огромный инкрустированный драгоценными камнями глобус Нова Ромы, повёрнутый к посетителям нашим континентом. Со стен, отделанных массивом невероятно дорогого синего дерева, строго взирали золотые орлы и серебряные волчицы, сосуществующие на гербе Romanus orbis.

За рабочим столом в форме полумесяца восседала — по-другому не скажешь — Её Превосходительство Бьянка Луциллиус. В строгом бордовом костюме, с единственным украшением — сверкающей бриллиантами крупной брошью со стилизацией всё того же герба страны. Голову, как и всегда в её официальных образах и при публичных выступлениях, украшала замысловатая причёска с гармонией трёх потоков густых волос. Так она, должно быть, отражала систему Триумвирата и свою приверженность ей. Уже далеко не молодая женщина сохраняла почти юную красоту и сексуальную привлекательность — ей были доступны самые передовые достижения медицины и косметологии. Карие глаза смотрели с нескрываемым превосходством так, что знаменитый тяжёлый взгляд Вартимуса встречал серьёзную конкуренцию.

Мимоходом я почему-то подумал, что у этой женщины мог бы быть очень высокий уровень радикализации или личной силы, будь она альсеидой или ликтором. Но Конгрегация по заведённому давным-давно порядку тщательно проверяла Триумвиров на наличие лир. Коллегиально и в рамках строгой процедуры, чтобы не "прочесть" в их псиэмах государственные секреты. Поэтому Бьянка точно не была альсеидой и тем более инсектанткой.

— Приветствую, Кастор, — без лишних формальностей обратилась хозяйка кабинета.

Из этого я сделал вывод, что их контакты носят по меньшей мере доверительный характер. Что и неудивительно. Но насколько близкий? Решил понаблюдать как следует, хоть и испытывал естественное волнение, присутствуя на встрече такого уровня.

— Ваше Превосходительство! — тем не менее, в соответствии с этикетом и протоколом ответил Вартимус. — Позвольте представить ликтора Сиора Диль Варруса, заместителя начальника нашего Новоаркадского отдела. Месяц назад он был награждён за боевые заслуги, и вы…

— Помню, — перебила Бьянка, одарив меня неоднозначным взглядом и равнодушно выслушав моё приветствие. — Молодой, перспективный. Ценю таких. Присаживайтесь.

Мы заняли места за столом для совещаний поодаль от Триумвира. Глава начал доклад, излагая самую суть.

Её Превосходительство слушала молча, выпрямив спину и сложив руки перед собой, не сводя глаз с Вартимуса. Взгляд был таким, будто смотрела не на человека, а на говорящий автомат, выдающий цифры и данные, которые сразу пыталась свести в понятный только ей баланс. Пару раз резким тоном задала уточняющие вопросы, касающиеся доказательств против Апиуса.

Что-то мне подсказывало, что никакой "любовью" между Бьянкой и Кастором, о которой когда-то болтала сонная Арита, здесь и не пахнет. Больше похоже на строгий политический расчёт, что абсолютно понятно. Кто кого переиграет, в чью пользу выйдет окончательный расклад, что удастся урвать себе от вышестоящих и партнёров. Банально и пошло, но из века в век характерно и действенно для политики и бизнеса. Прагматично.

А не утрачивают ли люди подобного уровня как таковую способность по-настоящему любить? Вряд ли уместная в этот момент мысль, но она почему-то ко мне пришла.

Арах чувствовал себя тревожно, его псиэм еле заметно транслировал смятение. Будто паук улавливал присутствие чего-то или кого-то, вызывающего двойственные реакции. Некую робость и при этом уважение. Странно. Мой симбионт был вовсе не из пугливых. В присутствии неотарантула Вартимуса, например, испытывал будто бы гордость за гораздо более сильного собрата. Насекомых никаких не боялся, рвался в бой. А тут вдруг… Но думать об этом сейчас уже было некогда. Разговор подошёл к решающей фазе.

— Мы в страшном цейтноте, — подытожила Бьянка. — Придётся проводить разведку боем. Пересядьте вон в тот угол, чтобы не было видно, молчите и слушайте.

Подождав, пока мы уберёмся подальше, Её Превосходительство вызвала кого-то по прямому личному каналу. Мы поняли, кого.

Псиэм-образ Марка Делл Апиуса был нам доступен отчасти — Бьянка "приоткрыла" связь так, чтобы, не вызывая подозрений у собеседника, дать возможность видеть его профиль и слышать слова. Хищно изогнутый нос, идеально ухоженная бородка, гладко зализанные волосы над высоким лбом, который сделал бы честь любому древнему философу. Обменявшись с Луциллиус приветствиями, Апиус молча смотрел на неё, приглашая озвучить, ради чего инициировала диалог.

— Марк, твои подопечные в шаге от непоправимой ошибки, — холодно проговорила Бьянка. — Останови их, и я сделаю вид, что ничего не было.

— Не представляю, о чём ты, — быстрый небрежный ответ без всякого продолжения, словно плевок в пустоту.

Да, официальные выступления Апиуса звучали совсем по-другому…

— Нет времени на игры. Я о Братстве жнеца и его операции "Сфодромантис", — Луциллиус явно решила взять агрессивный тон.

— Набор ничего не говорящих мне слов, — вновь реплика, будто брошенная в пространство поверх головы собеседницы. Сигнал, что в этой словесной схватке Марк не даст поймать себя "на приём".

— Кого ты пытаешься выставить дураком — меня или себя? Шутки кончились. Конгрегация собрала достаточно доказательств твоих связей с Братством, ты по уши в этом инсектантском