Молот Пограничья - Валерий Пылаев

милосердная, ну и силища… — пробормотал кто-то за моей спиной. — В жизни не видел такого удара!

Я шагнул вперед, крутанул меч в руке и с размаху вогнал его в землю прямо перед младшим Зубовым. Старший уже испарился — видимо, полностью утратил интерес к происходящему, когда я разделал его ручного барона на две части. И решил то ли вернуться в ратушу, чтобы там дожидаться решения судьи, то ли вообще отправиться домой в Гатчину, оставив брата разбираться во всем.

— Не забудьте прибрать за собой, Константин Николаевич, — усмехнулся я, указав на лужу крови. — Надеюсь, вы получили, что хотели.

Зубов оскалился, сжал кулаки, но, конечно же, не посмел огрызнуться. Взглянул на меня с ненавистью, развернулся и пошел прочь — с каждым шагом все быстрее, будто убегал, бросив на поле боя своего неудачливого солдата. За ним потянулись вольники, офицеры и князья — уже не торопясь, без суеты, с которой собирались на пустыре четверть часа назад. Представление закончилось, и больше смотреть здесь было не на что.

А я остался стоять. Дядя с Горчаковым уже спешили ко мне, раздвигая толпу могучими плечами, но Белозерский каким-то образом оказался рядом чуть раньше.

— Что ж, полагаю, я должен поздравить тебя с победой, — проговорил он вполголоса, взглянув на поверженного Мамаева. — Однако следует понимать, что такое не останется без последствий. Если бы ты пощадил барона…

— То это вряд ли изменило бы хоть что-то, — мрачно усмехнулся я. — Зато теперь все знают, что бывает с тем, кто пытается навредить моей семье.

— Пожалуй. — Белозерский не стал спорить. — Но… Боюсь, кое-кто непременно захочет наведаться к тебе в Отрадное.

— И я буду с нетерпением ждать. — Я посмотрел вслед удаляющемуся Зубову. — Если кто-нибудь на Пограничье хочет войны — он ее получит!

Глава 27

— Что, значит, вот так взял и разрубил?

Его сиятельство Николай Платонович Зубов… нет, пожалуй, все же не удивился. Или удивился не так сильно. Бастард Данилы Кострова оказался достойным сыном своего родителя: несговорчивым, упрямым, своенравным. А заодно и достаточно крепким, чтобы отправить на тот свет одного из самых лихих дуэлянтов столицы.

Да уж. Слабоват барон — или годы уже не те. А разговоров-то было…

— Разрубил, — кивнул Константин. И провел ребром ладони наискосок от шеи до пояса. — На две части. Одним ударом.

— На себе не показывай. — Николай Платонович поморщился. — Примета плохая… Выходит, теперь в Отрадном снова серьезный хозяин сидит.

— Да какой там хозяин! — Константин сбросил с плеч плащ и швырнул его на диван. — На два года моложе меня, дружины — семь человек на все село!

— Ну так возьми своих да прогуляйся. Навести соседа, поздоровайся, как положено. — Николай Платонович с ухмылкой посмотрел сыну в глаза — и тот отвел взгляд. — Что, не хочешь?

— Не хочу, — обиженно буркнул Константин. — Пусть Александр здоровается. У него дружина вдвое больше, и сам человек военный.

Парень плюхнулся в кресло, сложил руки на груди и насупился. Но, не просидев и пары секунд, снова вскочил и принялся ходить из стороны в сторону, будто с детства знакомый родительский кабинет вдруг показался ему слишком тесным.

— Да шучу я, Костя. Шучу, — усмехнулся Николай Платонович, наблюдая за суетливой тощей фигурой. — Все равно сейчас Костровых вот так просто не возьмешь. И сам парень прыткий, и дядька его, хоть и без Основы, еще на что-то сгодится. И сыскарь этот московский — как бельмо на глазу. Все ходит, вынюхивает…

— Опасный человек. И ненужный. — Константин покосился на дверь и чуть понизил голос. Будто опасался, что грозный граф Орлов стоит прямо там, в коридоре, и подслушивает. — Может, его… это?

— Эх… Молодые, горячие — вам бы все — «это». — Николай Платонович со вздохом откинулся на спинку кресла. — Нельзя. Тайная канцелярия — это тебе не абы кто. А если целый статский советник вдруг в Тайге пропадет, сюда их знаешь, сколько еще набежит?

— Да уж догадываюсь, — мрачно отозвался Константин. — Только делать-то что? Утереться и молчать?

— Ждать надо. И думать. Но вот тебе мое слово — я это так не оставлю. Может, ты у меня и тюря, но никакая сволочь с моим сыном так разговаривать не будет. — Николай Платонович сдвинул седые брови. — А если будет, то ему потом небо с овчинку покажется. Если надо, я и до графа доберусь. А Костров, считай, уже покойник.

— Вот так бы сразу! — Константин радостно оскалился. И тут же снова помрачнел. — А Борису Федоровичу мы что скажем? Барон его человек — может и спросить.

— С Годуновыми я сам разберусь. У них баронов этих на побегушках — не сосчитаешь, — отмахнулся Николай Платонович. — Если надо — нового пришлют.

— Ну, так пока ж не прислали. — Константин снова уселся в кресло. — А с экспедицией что делать? Там же Мамаев всем распоряжался, а наши…

Да уж, с работой вышло нехорошо. Барон, хоть и был человеком премерзким, дело свое знал. И держал в ежовых рукавицах и дружину, и даже вольников. Если донесения из-за реки не врали, без него там творился форменный бардак.

— Что делать… Дальше искать. — Николай Платонович на мгновение задумался — и вдруг улыбнулся — до того хорошей показалась собственная мысль. — Вот ты и займешься.

— Я⁈ — Константин разве что не подпрыгнул в кресле. — Отец, почему?..

— Да потому, — отрезал Николай Платонович. — Хватит тебе уже по Новгороду и Москве кататься и с девками шашни крутить. Пора уже набираться, чтобы никакая собака князя Зубова перед дружиной полоскать не смела!

Константин съежился и втянул голову в плечи. Похоже, перспектива отправиться в Тайгу за Неву и там невесть сколько времени торчать среди гридней и вольных искателей его не слишком-то радовала.

Но ничего, оно только на пользу пойдет. Двадцать лет уж скоро парню, тут жениться пора и дела семейные принимать. Князь — это ж не только у себя в Изваре в доме сидеть и дурью маяться.

— Да ты не бойся, Костя. Я с тобой людей толковых отправлю. И Игната возьмешь — он, если что, быстро там всем рога обломает… И сам не