Царства смерти - Кристофер Руоккио

Особенно что?

Я резко выпрямился. Иован выражался так, как не говорят об умершем. Значит, когда я садился на шаттл, на котором меня сюда привезли, Валка была жива. Сколько времени прошло с тех пор? Как долго я был заморожен? Сколько занимал путь с Падмурака на Дхаран-Тун? С надеждой и гневом я поднялся и вытер щеки ладонями. Промчавшись обратно по короткому коридору, я замолотил в дверь, зовя Северин и Сириани, но никто не появился. Наверное, я стучал битый час, прежде чем отступить. Пятки путались в робе. Сосредоточившись, я посмотрел сквозь бесконечность вероятностей в поисках мира, где мне удалось открыть дверь и бежать.

Не нашел.

Читая мои дневники, вы могли подумать, что мое тайное зрение безгранично, но оно ограничено моими познаниями. Доверившись технику, отключавшему коллайдер на Эйкане, я на самом деле полагался на его навыки и лишь подтолкнул нас на тот поток времени, что был открыт благодаря его умениям. Я не знал, как устроена сьельсинская дверь, не знал, был ли замок электрическим или механическим и как он управлялся. С моей ограниченной точки зрения, дверь была все равно что стена, и сколько бы я ни пытался, дверь в том виде, в котором она представала в моем сознании, не открылась бы. Я оказался котом в ящике Пандоры, не живым и не мертвым, и не способным сбежать из тюрьмы.

Не мог я и избавиться от ошейника. Я сунул пальцы под обод и потянул, надеясь услышать хруст замыкающего механизма, но ошейник не поддался ни в этой, ни в какой-либо иной вселенной. Я не мог выпутаться из ситуаций, которых не понимал.

Я вернулся к черному бассейну и прислушался к плеску воды у дальнего берега. Не знаю, сколько я провалялся без сна, ибо в этой темноте растворялось даже само время.

Дни тянулись без происшествий. К концу первого дня я уже не мог игнорировать тягостное урчание в животе, а от жажды готов был пить прямо из бассейна. Я не знал, безопасна ли эта вода, но на вкус она была не так ужасна. Горька, но не ядовита. Последствия должны были проявиться совсем скоро. Если я допустил ошибку и проглотил с водой болезнетворные бактерии, то вскоре у меня начнет крутить живот и вода польется из всех концов моего желудочно-кишечного тракта. Мне вспомнилась смерть Кэт. Вот это был бы всем концам конец. Адриан Полусмертный, которого, как верили простолюдины, нельзя было убить, который голыми руками укрощал высшую материю и не получил ни ожога от орбитального лазера на Беренике, умер в темнице от инопланетной дизентерии.

Но если бы я не стал пить, то скорее умер бы от жажды.

Дверь распахнулась, впустив внутрь луч кроваво-красного света.

– Смотрю, удобно устроились, – раздался протяжный голос.

В дверном проеме появились двое. После нескольких дней во тьме даже слабое сьельсинское освещение казалось ослепительным. По насмешке в голосе я понял, что это были не слуги Сириани и не рабы. Когда они подошли, то одна из визитеров зажгла светосферу и подвесила в воздухе на уровне плеча.

Ее белый, куда более яркий, чем красный, свет ослепил меня по-настоящему. Когда мое зрение приспособилось, я узнал лицо доктора Северин, ее серые, как у Иована, глаза. Но обращался ко мне ее спутник. Его голос и лицо были незнакомыми, но облик в целом подсказывал, что где-то мы уже встречались. С молочно-бледной кожей, без волос на голове, он был высок и худощав, наподобие своих хозяев-сьельсинов. И куда же без механических серых глаз. На мужчине был доходивший до колен парчовый кафтан мандарийского кроя, темно-фиолетовый, почти черный, с высоким воротником и подвязанными рукавами, такого же цвета туфли и белые чулки.

Несмотря на боль в несчастных глазах, которые мне давно не приходилось напрягать, я огляделся. Сверху свисали сталактиты – белесые иглы торчали из темных каменных вен, напоминая наш фамильный некрополь в Обители Дьявола на Делосе. Грубый пол огибал полумесяцем берег бассейна – точнее, естественного пруда, который раскинулся на пару сотен футов до дальней известняковой стены, ступеньками нависшей над водой. Вдоль стены протянулся узкий, не больше шести дюймов в ширину, желоб, упиравшийся в грубую железную трубу, покрытую слизью. Вода из пруда стекала туда тоненькой струйкой. Примитивный туалет.

Других удобств не было, если не считать таковыми железные кольца, вбитые в стену на равном удалении друг от друга.

– О, вам камеру люкс дали! – воскликнул мужчина, заметив, что я разглядываю туалет, и покосился на Северин, но та промолчала.

– Чего вам надо? – хрипло спросил я.

В присутствии других людей я вдруг вспомнил, что давно не мылся, почувствовал маслянистую пленку на лице и руках. Мне вдруг захотелось броситься в пруд и вымыться дочиста. Но даже на малейшее движение желудок отзывался возмущенным урчанием.

– Покормить вас, чего же еще? – выдохнул мужчина. – Князь распорядился, чтобы его гостю было комфортно.

– Это, по-вашему, комфорт?

– Рад, что общение с Иованом не лишило вас имперского стержня и темперамента, – сказал мужчина и вышел из коридора на берег. – Будет на что посмотреть, когда вы снова встретитесь с князем. Он, знаете ли, художник.

Пока мужчина говорил, из коридора прилетел блестящий дрон на репульсорах и привез какой-то ящик. Опустив его, дрон улетел обратно в открытую дверь. На миг я задумался, смогу ли одолеть двух колдунов и бежать.

Но понял, что не смогу.

– Жаль, что вы птичек с собой не захватили. – Лысый сокрушенно почесал шею. – Одна мне голову должна.

Внутри меня все перевернулось и вспыхнуло от ярости.

– Так вы… Урбейн!

– Собственной персоной, – насмешливо поклонился колдун МИНОСа, когда-то залезший в голову Валки и едва не сделавший ее калекой.

– Я надеялся, вы мертвы, – сказал я, понимая, что мои надежды пошли прахом.

Тонкие губы Урбейна сложились в улыбку.

– Вы не единственный в галактике, кому непросто умереть. – Он смерил меня взглядом. – С удовольствием проверю, насколько правдивы легенды о вас, милорд. Как я понимаю, кое-кто в Империи почитает вас как бога. Даже князь, долгих ему лет, думает, что вы посланник какого-то божества. Но богов нет. Магии тоже нет – лишь еще не решенные загадки.

С этими словами он открыл ящик, достал завернутый в фольгу пакет и бросил мне с видом человека, дающего объедки собаке.

Пакет упал на землю.

Это был легионерский протеиновый батончик.

Я не стал его брать. Не хватало, чтобы Урбейн и Северин решили, что я отчаялся. Я не собирался тешить их, подбирая объедки, как они рассчитывали.