Вопреки всему - Владимир Александрович Сухинин

папочка, может. Это контрабандисты, они набирают жителей Земли и увозят куда-то далеко на рудники. Я поняла это из переговоров пилота шаттла и корабля-базы. Корабль прячется за Юпитером. А шаттлы приземляются под полем подавления, их не видно, и переговоры ведут по связи, которой тут еще не существует.

Я замер, обдумывая ее слова.

– И как это нам поможет? – спросил я.

– Ты выйдешь из тюрьмы, я узнаю, где находится контора этих контрабандистов, и ты подпишешь контракт…

– И поеду на рудники? – спросил я.

– Да, потом мы сбежим, это проще, чем удирать с Земли.

– Не знаю, – засомневался я.

– Не беспокойся, у тебя есть я. Я все продумаю. Они нечасто посещают Землю, раз в пять-шесть лет, так что успеем подготовиться. Я не хотела тебе этого говорить заранее, но ты, папочка, впал в такую депрессию, что я вынуждена была тебе сообщить эту радостную новость. У нас появилось будущее, понимаешь?

– Понимаю, – с большой долей сомнения кивнул я. Поменять колонию на каторгу – то еще удовольствие. Теперь надо заставить себя не спешить, а то захочется удариться в бега…

– Не надо, отсиди свой срок, а там посмотрим. Ты же у нас бессмертный хранитель.

– Уже нет, – горестно вздохнув, ответил я.

– Нет, хранитель. На тебе печать хранителя, она не исчезает с потерей тела, она на духовном теле. Так что призвание тебя вернет, не сомневайся.

* * *

Тамара Григорьевна вошла в кабинет главврача с легкой, едва заметной улыбкой, но ее внутреннее напряжение чувствовалось даже в воздухе. Главврач, которого Виктор про себя обозвал Айболитом, хитро прищурился, словно ожидая, что она принесет с собой.

– Что, дежурство прошло хорошо? – спросил он, его голос звучал мягко, но в нем таилась скрытая хитринка. Врачи в кабинете невольно заулыбались, словно предвкушая нечто интересное.

Тамара Григорьевна мгновенно преобразилась, ее лицо стало непроницаемым, а взгляд – ледяным. Она окинула главврача холодным, строгим взглядом, и тот, почувствовав ее неудобство, мгновенно сменил улыбку на официальную маску.

Эта женщина была легендой больницы. Тамара Григорьевна была известна своей неумолимой приверженностью порядку и дисциплине. Ее острый ум и холодный взгляд могли пригвоздить к месту любого, кто осмелился бы нарушить установленные правила. Говорили, что она живет здесь, в больнице, как в своем собственном мире, не имея ни семьи, ни детей. Вся ее жизнь была посвящена этому месту, и ее преданность делу была настолько велика, что она казалась живой легендой, воплощением самой больницы.

Она села справа от главврача и положила перед собой блокнот с записями.

– Ну-с, начнем пятиминутку, товарищи, – начал совещание Айболит. – Тамара Григорьевна, доложите, как прошло дежурство и как там наш новый пациент.

Тамара Григорьевна открыла блокнот и углубилась в записи.

– Дежурство прошло спокойно, без происшествий. Я провела с пациентом предварительное собеседование и выяснила, что склонность к суициду у него была и ранее.

– Даже так? – удивился профессор. – Ну-ка, поподробнее, пожалуйста.

– Дело в том, что он не хотел сдаваться в плен душманам (он их называет «духами», но это уже многие знают), – ответила Тамара Григорьевна. – Он был готов отстреливаться до последнего патрона и подорвать себя гранатой. Он страшился плена. Его сильно печалит обстоятельство, что его признали предателем, и он, хотя и сознался в преступлении, считает себя невиновным. Единственное, что он ставит себе в вину, это связь с американкой. Он назвал ее очень красивой. И сказал, что как мужчина, год не знающий женщин, не справился с искушением. Он себя даже осуждает за проявленную слабость.

– Ничего себе слабость… – хмыкнул мужчина с бородой. Тамара Григорьевна окатила его таким взглядом, что он замолчал на полуслове и откашлялся. – Простите, вырвалось, – извинился врач.

– Пациент находится в нестабильном состоянии, у него нет сейчас чувства самосохранения. Он как бы ищет повод пойти на конфликт. Это я поняла из его разговора, он провоцировал санитара, назвав его садистом.

– Это какого? – вновь спросил главврач.

– Мишу. Сказал, что у него глаза, как у убийцы.

– Я тоже это заметил, – не сдержался бородатый врач.

– Ну, у нас не пансион девиц, – проговорил Айболит, – а психиатрическая больница. Трудно оставаться доброжелательным в такой обстановке.

– Он примерно так же ответил, – произнесла Тамара Григорьевна, – что здесь нет здоровых людей даже среди персонала больницы.

– Вот как, смелое суждение, а что еще он проявил во время разговора? – спросил главврач.

– Я выставила санитаров и провела беседу без их помощи. Пациент не опасен. Да, подавлен, но не представляет опасности. Но что будет, если рядом окажется такой провоцирующий субъект, как Михаил, я пока сказать не могу, пациент его начал задирать сознательно при мне.

– Вы правильно сделали, что убрали провоцирующие пациента обстоятельства, голубушка, что было дальше? – серьезно произнес главврач.

– Я назначила ему успокоительное и витаминный комплекс «В6» и «В12», а также витамин «С» и отправила в палату. По дороге в палату завязалась ссора санитаров и пациента. Делать выводы еще рано. Ясно пока, что агрессия у пациента – способ защиты. Пациент проявляет признаки латентного характера. Он склонен к обдумыванию своих шагов, проводит самоанализ, и его энергия направлена сейчас на то, чтобы защитить себя от неправомерных действий. Если мы снимем с него тяжесть вины за содеянное, то он вернется в колонию здоровым человеком. Если он не сможет избавиться от груза вины за проступки, то будет искать конфликты подсознательно и может снова совершить попытку суицида. Но это предварительное мнение. Нужно тщательное обследование.

– Вот и хорошо, Тамара Григорьевна, вы специалист по суицидникам, пишете диссертацию на эту тему, вам и флаг в руки. Две недели вам срок, чтобы определить, здоров пациент или нет, и степень его опасности для окружающих и самого себя.

Врач кивнула и закрыла блокнот.

– Я прошу других врачей не вмешиваться в курс лечения, – произнесла она, и под ее взглядом все сразу открестились от этого пациента.

– Совещание закончено, товарищи, – поспешил сообщить главврач, – все на обход по своим отделениям. И убедительная просьба. Экономьте дорогие лекарства, они в дефиците. У нас за квартал перерасход…

Когда двери кабинета главврача захлопнулись за последним врачом, в тишине раздался осторожный стук. Айболит, погруженный в свои мысли, с едва заметным раздражением произнес:

– Войдите.

На пороге появился следователь прокуратуры, его глаза скрывались за стеклами очков, а лицо выражало сосредоточенность.

– Разрешите? – вежливо спросил он.

Айболит взглянул на него с нескрываемым недовольством.

– У меня обход, зайдите позже…

Следователь кивнул, словно понимал, что его визит может быть неуместным.

– Я вас надолго не задержу, – тихо произнес он. – Мне нужно узнать, кто из врачей занимается осужденным Глуховым.

Айболит на мгновение задумался, затем уверенно ответил:

– Тамара Григорьевна Мясищева.

Следователь поблагодарил его и, попрощавшись, направился к кабинету, где, по его сведениям, находилась нужная ему врач. Он прочитал надпись на двери и постучал.

– Войдите, – раздался голос, холодный и уверенный.

Дверь открылась, и следователь увидел стройную женщину с суровым лицом.

– Тамара Григорьевна? – спросил он.

– Да, – ответила