Голод Рехи - Мария Токарева

Рехи поежился, хотя он никогда не слышал о поселении. «А меня ты решил не съесть, а выпить? Распробовал для себя новый вкус, да?» – зло подумал он.

В этот момент в шатер внесли дополнительное «лакомство»: с почестями и под общие завывания на щите прибыло тело убитого утром воина. Рехи совершенно остолбенел, когда понял, что Ларт отдает на съедение своего друга, вернее, его оболочку. В груди что-то болезненно сжалось и оборвалось. Рехи закрыл глаза, пока Ларт говорил с ложным пафосом:

– Друзья, теперь наш брат на вечном пиру. Так продолжим же мы наш краткий пир!

«Да, у них мало еды, у них просто мало еды», – убеждал себя Рехи, но все еще сидел с закрытыми глазами, только обоняние не удавалось обмануть, когда вновь обдало запахом крови, уже не свежей и горячей, но все же… Нет, она не будила голод, наоборот – все больше и больше хотелось сбежать. А, впрочем, из-за чего? Раньше бы он и не удивился. В пустоши все ели, что попадалось. Но, наверное, страх за себя мешал трезво оценивать.

Ларт же не на шутку разошелся, все объясняя Рехи:

– Полукровкам все равно, какое мясо. Мясо! Мясо! Одной кровью мы не можем питаться.

– Тогда чем вы лучше людей? – поморщился Рехи, уставившись на Ларта.

– А эльфы чем лучше? А люди чем лучше нас? Вас… Или вы их, – Ларт рассмеялся.

– Но мы не едим своих.

– Эльфы нам тоже не свои.

– Но ты же и мясо полукровок ешь! – воскликнул Рехи и вскочил с места, указывая на медленно исчезавшее под челюстями полуэльфов тело их воина.

– Еды нынче мало. Смертельно раненые принесут деревне больше пользы, если мы их съедим и не умрем с голоду. Он сам так попросил, это уже вроде традиции, – невозмутимо отвечал Ларт.

– Нет, все же в твоем людоедстве есть что-то еще, – сощурился Рехи, надеясь выудить как можно больше информации. – Что?

– Приручение ящеров, – гордо объяснял довольный собой Ларт. – Не знаю почему, но эти твари слушаются только тех, кто подобен им: жрет любое мясо. Если похитить яйцо ящера и делить потом с вылупившимся детенышем еду на протяжении многих лет, то эти создания оказываются невероятно верными, считают тебя братом. Так я и научился есть с ними всякое мясо. Разницы нет. Попробуй.

И в лицо Рехи настойчиво ткнулась все та же разгрызенная берцовая кость; пришлось отвернуться и в который раз настоять:

– Я же не ем никакое мясо, только кровь… Но есть сородичей… Это же…

– Цена выживания, – оборвал Ларт, а затем с наслаждением отвлекся на что-то более интересное: – О! Вот и главная церемония любого победного пира!

В шатер с неторопливой торжественностью внесли большой сияющий серебром чан, наполненный какой-то мутноватой водой. Или не водой. По крайней мере, не кровью. По бокам старинной чаши вились узоры с изображением неизвестных плодов и листьев, которые Рехи едва-едва припоминал по своим снам.

Ларт встал с трона и подошел к чану, зачерпнул из него несколько раз ладонью, и вместо долгих речей возвестил странный призыв:

– В полет!

– В полет! В полет! – радостным гомоном взорвался шатер. Потом чан пустили по кругу, уже строго по порядку давая испить сначала наиболее важным фигурам – воинам-всадникам, стражникам и стражницам. После пробы содержимого у всех на лицах расплывалась еще более довольная ухмылка, чем во время кровавой трапезы.

– Что это? – подивился Рехи, не отходя от трона. Шатер казался ему пристанищем враждебных сил, но чем дальше тянулось это безумие, тем меньше оставалось воли сопротивляться. Отказываться от еды он не привык.

– Кое-что, что мы вспомнили из знаний старых людей, – многозначительно ткнул его локтем Ларт. – Хорошая вещь: туманит разум, но проясняет мысли.

Затем чаша вернулась к трону и ее поднесли Рехи, он с опаской принюхался:

– Ларт, я это не буду.

Уже совсем на дне плескалось нечто – не вода… От жидкости исходил резкий незнакомый запах.

– Будешь, – усмехнулся зловеще Ларт. – Это часть ритуала во время пира. Ты не имеешь права отказаться, если чашу тебе подносит сам король.

– Но эльфы не могут пить ничего, кроме крови, – вжал голову в плечи Рехи, измучившись и устав от противоречий и неизвестности чуть ли не больше, чем в пылу битвы.

– Ну что ж…

С этими словами Ларт выхватил крошечный ножик, и провел вдоль широкой ладони, а затем сжал кулак, щедро добавив к мутноватой белесой жидкости свою темно-алую кровь. Проклятый предводитель!

От долгожданного дурманного запаха у Рехи все поплыло перед глазами, он превратился в одно обоняние, картина мира исчезла, сужаясь до контуров окровавленной руки Ларта. Хотелось жадно приникнуть к раненой ладони, вгрызться в нее, напиться. Но Ларт лишь еще больше раздразнил: уловив невольные намерения эльфа, он провел ладонью по лицу Рехи, оставляя на его коже аромат своей крови.

– Пей.

Дыхание перехватило, когда ладонь отстранилась, Ларт резко встал и ушел из поля видимости, принимаясь за свою новую добычу. Тогда аромат его крови смешался с привычным запахом человеческой, стекавшей по чьей-то оторванной голове.

Но зато из кубка веяло незамутненной кровью предводителя. Рехи без раздумий выпил залпом до самого дна, ощущая долгожданный вкус. Правда, тут же до хрипа закашлялся: неведомая мутная водица обожгла горло не хуже, чем линия мира – ладонь.

– Прошлые люди явно были безумны, раз… кх-кх… раз пили такое! – прошипел Рехи, сгибаясь пополам.

– Слабак, – хохотнули в его сторону несколько воинов.

– Я эльф! – рыкнул на них Рехи, подскакивая с места. Ему казалось, что своим восклицанием он все объяснил, но его не понимали. Да и вообще все стало другим: пол и потолок поменялись местами, в ногах появилась то ли каменная тяжесть, то ли небывалая легкость. Хотелось не то рухнуть ничком, не то танцевать.

Внезапно к нему подошла девушка с глиняным кувшином, из которого она вылила в серебряный чан ту же огненную воду.

– Будешь еще? – спросила она Рехи.

– О, нет-нет! – запротестовал он, неуверенно вставая с места. Что же все-таки с ним сделали? Отравили? Но страха за себя почему-то не осталось. Наоборот – на душе сделалось до отвращения весело.

– Странно, все пьют, а ты отказываешься.

Он поймал насмешливые взгляды других полукровок, как будто для них было развлечением напоить несчастного пленника.

– Ну ладно, еще немного, – поморщившись, согласился Рехи. На этот раз питье обожгло уже чуть меньше, зато в ногах появилась легкость. Несмотря на то, что накануне пришлось ожесточенно сражаться и денек выдался нелегким, Рехи вскоре выскочил в центр шатра, подпрыгивая и восклицая:

– Вот