Молот Пограничья. Книга IV - Валерий Пылаев

class="p1">А значит, Зубовы вполне могли себе позволить такие мелочи, как один большой пожар и дюжина-другая соседских гридней, лежащих на том берегу Невы холодными трупами. И пусть силовое решение наверняка дорого бы им обошлось, оно все еще казалось если не лучшим, то по меньшей мере возможным… И уж если его сиятельство Николай Платонович медлил — на то были причины. И кто-то из таинственных лесных стрелков вполне мог их знать.

Но выпытать у девчонки хоть что-то полезное я уже почти не надеялся.

— Натравить? Натравливают собак, князь! — прорычала она сквозь зубы, рывком поднимаясь с кровати.

Все-таки проняло. Стоило пару-тройку раз уколоть в нужное место, как острая на язык бесстыжая бестия, полминуты назад готовая продемонстрировать всю себя хоть в исподнем, хоть без — лишь бы не отвечать на вопросы — превратилось в ту, кем была на самом деле.

В совсем еще девчонку, юную и бестолковую. Которая вообразила себя не только охотницей и знатоком Тайги, но и крутой наемницей, попалась и теперь отчаянно тешила себя надеждой, что еще несколько таких же бегунов со штуцерами сумеют вернуть ей свободу. За бравадой и попытками смутить меня голыми тощими ногами скрывался ужас. Нет, боли и даже смерти пленница не боялась нисколько, но сама мысль, что ей придется остаться в тесной клетке, оказалась страшнее оружия, пыток и самой убойной магии из моего арсенала.

— Натравливают собак, — повторила она. Уже тише, издевательски-презрительным тоном и с улыбкой на губах — настолько убедительной, что я почти поверил. — Тупых и жадных псов вроде тебя, князь. А я пришла сама, по собственной воле. Просто потому, что мне не нравишься ты. Не нравятся твои люди на моей земле. Не нравится твоя стройка в Тайге… И рожа твоя — тоже не нравится!

— Как скажешь. Сама, так сама. Пришла — и попалась. — Я улыбнулся и посмотрел прямо в пылающие гневом глаза. — Сидишь теперь в клетке, а курица твоя чешуйчатая в Тайге упырей кормит.

— Ах ты… — Пленница метнулась вперед, вцепилась в толстые прутья пальцами и тряхнула так, что решетка с лязгом заходила на петлях ходуном. — Я тебе язык отрежу!

Будь руки у девчонки чуть длиннее, она, пожалуй, смогла бы дотянуться. Но отросшие ногти замерли примерно в ладони от моего лица — и в ход пошла магия. Я едва успел выставить Огненный Щит, когда в подземелье полыхнуло Даром, и воздух сердито загудел, наливаясь магией. Невидимое лезвие рассекло полыхающий круг между нами примерно до середины…

И исчезло. Прятаться пленница умела отлично, и бегала чуть ли не вдвое быстрее меня, но в схватке на заклинаниях силенки оказались неравны.

— И все? — Я с усмешкой стряхнул на пол остывающие искры. — Мало каши ела? Принести плошку побольше?

— Подавись своей кашей, княжий выродок! — Пленница отступила на шаг, сжимая кулаки. — Ты, считай, уже покойник. Дед узнает, что я здесь — он с тебя живьем шкуру снимет!

Попалась.

— Понял. Значит, есть еще какой-то дед… Уже что-то. — Я удовлетворенно кивнул. — Благодарю, сударыня.

Черные глаза за решеткой снова вспыхнули сердитыми угольками, но слов на этот раз не последовало. Даже ругани — девчонка, наконец, сообразила, что в гневе и так разболтала куда больше, чем следовало. И теперь только скрипела зубами, пытаясь испепелить меня взглядом.

Разумеется, безуспешно — из нас двоих только я повелевал первородным пламенем.

— Приятного аппетита. Надеюсь ваш завтрак еще не остыл. — Я указал взглядом на чудом уцелевшую плошку на полу и, развернувшись, зашагал к выходу из подземелья. — До скорой встречи, сударыня.

Глава 3

— Ну что? Молчит?

Плечистая фигура на мгновение появилась в дверном проеме над лестницей — и тут же отступила в сторону, освобождая дорогу. Дядя, как и всегда, знал, когда лучше выловить меня, чтобы успеть до обеда нагрузить достойными князя задачами… Ну, или просто страховал — на тот случай, если сердитой девчонке в подвале на этот раз повезет больше, чем обычно.

Он с самого первого дня говорил, что такую гостью лучше держать подальше от бабушки и сестер. С этим я не мог бы поспорить даже при всем желании, однако лучшего места запереть Одаренную, да еще и с мерзким характером, не нашлось ни в Гром-камне, ни даже в Отрадном.

— Молчит, — вздохнул я. — Как рыба об лед. Так, вытягиваем что-то помаленьку…

— Сдалась она тебе вообще? — Дядя закрыл дверь, ведущую в подземелье и полез в карман — видимо, за ключом. — Только продукты переводит. Не хочет говорить — повесить, и дело с концом.

— Даже так? — Я приподнял бровь. — Вот уж не ожидал…

Чего уж там, мне и самому уже не раз приходило в голову, что если кто-нибудь из гридней тогда, в Тайге, ненароком всадил бы лесной снайперше пулю между лопаток, моя жизнь сейчас была бы куда проще. Никаких бесед, никаких визитов в подвал с тарелками супа, никаких бестолковых угроз… и никаких бесстыже-голых ног!

Только обыденная возня с усадьбой, дружиной и лесными стрелками, которых я так рано или поздно передавлю — или по одному, или всех разом.

— А почему нет? — проворчал дядя. — Говорить она явно не собирается, а князь в своей вотчине вправе вершить правосудие.

— Ну… Я поймал девчонку в Тайге. А значит — формально на государевых землях. — Я развел руками. — И к тому же будет неплохо, если она сдаст своих друзей и того, кто заплатил им за весь этот бардак. Тогда мы, наконец, сумеем прижать Зубовых, и закон встанет на нашу сторону.

— Я бы на это не рассчитывал, Игорь. — Дядя махнул рукой. — Закон этот, что дышло…

Похоже, дядя и правда не шутил — на усталом и слегка осунувшемся от недосыпа лице я не заметил и намека на улыбку. Он и прежде всегда осторожничал, но все же был не чужд милосердия. И того, что в среде аристократов, хоть бы и провинциальных, принято называть честью. Ведь одно дело убить опасного и сильного врага в открытом бою лицом к лицу, и совсем другое — вздернуть его без всякого суда.

— Накинуть петлю на шею, да найти сосну повыше, — продолжил ворчать дядя. — Чтобы ее друзья видели, чем все закончится. А то обнаглели уже в край!

— Да что на тебя нашло? — не выдержал я. — Не с той ноги встал?

Глаза напротив сердито сверкнули — и тут же потухли. Спорить со мной явно никто не собирался. При всех своих переживаниях за сестру и бабушку дядя вряд ли забыл, что значит слово «репутация».

А