Имперский вор. Том 3 - Дмитрий Ра

узнала. Значит, вы из этих… Если не признаетесь – я действительно всё отцу расскажу.

– Рассказывайте на здоровье, – соглашаюсь. – В бреду чего только не говорят.

– Пожалуйста, я вас умоляю! Мне нужно знать, что со мной было.

– Да я всё рассказал вашему отцу. Я вас нашёл в поместье барона Васильева, вы были без чувств… И всё это подтвердилось, можете у князя спросить. А уж как вы к барону попали – я без понятия.

– Врёте, – зло шепчет она. – Значит, так, князь. Я ничего никому не скажу. Но и вам не расскажу тоже. А мне есть что рассказать! Это я разлом урывками помню. А вот всё остальное – отлично. И раз вы меня отцу отдали, а не тем ублюдкам – то, значит, вы в разломе какое-то следствие вели против них. И я знаю, что в разлом ходить можно, можно!

– Ну что вы, какое следствие? Против кого следствие?

– Да если б я знала! Они отца шантажировали, да? Иначе бы ведь меня убили. Я боюсь, что он не отмоется, если узнают. Потому что там такая дрянь…

Ольга Назарова не сказала мне практически ничего. Но понятно, что она может быть очень ценным свидетелем. Ублюдки, о которых она говорит, – из «Братства свободных».

Матвей сказал, что заговор будет раскрыт на осеннем балу у императора. Значит, сейчас свидетели уже не особо нужны. А потом они будут нужны разве что для уточнений приговоров.

А вот мне свидетель моего пребывания в разломе не нужен совсем. Ни сейчас, ни потом. Но не убивать же её…

– Вы бредите, Ольга, – уверенно повторяю я.

– Сам ты дебил, – цедит она.

– Расскажите всё отцу. У меня вот нет секретов от князя Назарова.

– Я буду болеть ещё пару недель, – говорит она. – Меньше не выйдет. А потом я тебя найду, князь. Ты или герой, или чудовище. И я хочу знать, что грозит мне и моему отцу. А теперь зови телохранителей и говори, что мне плохо. Папа! – вдруг кричит она. – Папочка!

И вцепляется в меня ещё крепче.

Свободной рукой отчаянно машу мужикам, и они бегут к качелям.

А княжна Назарова продолжает представление: начинает рыдать и вопить уже в голос:

– Папочка, не бросай меня! Папа, папа!

Оторвать её от меня получается с трудом.

Коротко объясняю:

– Она решила, что я её отец.

К нам со всех ног летит Назаров.

Княжну кое-как успокаивают и уносят в дом. Она при этом вцепляется в одного из быков, называя папой уже его. А Назаров скомканно прощается со мной.

– Я понял, что всё плохо, – вздыхает он. – Простите за эту сцену, Никита.

– Она не виновата, как и вы. Зовите, если опять понадоблюсь.

– Да-да, спасибо. Но видите, у неё от вашего разговора припадок какой-то…

Он машет рукой и уходит.

А я еду в клуб «Золотой гранат», куда должны подойти мои парни, и пытаюсь выбросить Ольгу Назарову из головы.

Вряд ли отец выпустит её из особняка и через две недели.

Не узнать девчонке, герой я или чудовище. Оно и к лучшему.

⁂

Кабинет его величества Александра Третьего

Граф Владимир Горчаков уже час ждал императора. И это было плохим знаком. Обычно Александр Третий не заставлял подданных переминаться с ноги на ногу в пустом кабинете.

Граф обвёл кабинет взглядом. Он был тут много раз, и каждая деталь, включая подаренную им самим картину в тематике морских сражений, была давным-давно знакома.

Заложив руки за спину, он принялся мерить кабинет ногами.

Десять широких шагов от тяжёлого дивана тёмно-синей кожи до рабочего стола из наборного дерева с бронзовой отделкой. Ещё шесть – от стола до огромного панорамного окна, выходящего в Александровский сад.

Западную стену кабинета занимали многочисленные этажерки с книгами. И это – несмотря на современный ноутбук, открытый на императорском столе.

– Его величество император России Александр Третий! – раздался голос гвардейца за дверью.

Она распахнулась, и император вошёл в кабинет.

Граф было встал навытяжку, но император махнул рукой:

– Ну что ты, в самом деле, Володя. Садись. – Александр указал подбородком на гостевой диван и сам сел в кресло за своим столом.

– Ваше величество, зачем вы хотели меня видеть?

– А ты не догадываешься? – Император прищурился. – В самом деле?

– Не могу знать. – Граф всё же осторожно опустился на край дивана.

– Жаль, Владимир, жаль. Тогда давай сразу к делу. Эта история с британским артефактом… как я понимаю, уже завершилась, и артефакт снова у тебя. Я хочу, чтобы эта вещь осталась в России. И лучше всего – в дворцовом хранилище. В этом случае я забуду о том, что британская корона получила от тебя одну крайне занимательную технику. Будем считать это… братским обменом между государствами.

– Но, ваше величество… Мой сын… Этот артефакт ему жизненно необходим, – забормотал Горчаков. – После того как Максимилиан вылечится, я, конечно, принесу вам… Но как объяснить это британскому послу…

– Этот артефакт – совсем не то, что может вернуть ему силы. Если я скажу, что тебя обманули… ты поверишь своему императору?

– Благодаря ему Максимилиан пришёл в себя, – упрямо сказал граф.

– Твой сын лежит в Склифе. А это лучший в мире мединститут! – Александр Третий раздражённо хлопнул ладонью по столу. – Вот почему он пришёл в себя! А вовсе не из-за вещи, о настоящем воздействии которой ты и понятия не имеешь!

Граф промолчал.

– В общем, так… – Александр поднялся из-за стола. – Чтобы сегодня же артефакт был в дворцовом хранилище. Что касается твоего сына, обещаю: империя будет лечить его так же, как лечила бы наследника. О британском после не переживай – я уже договорился с его величеством Эдуардом Седьмым. Всё, свободен.

Император махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена.

Покинув территорию дворца, граф какое-то время бездумно гулял по близлежащему парку. А потом достал смартфон и набрал номер, который знал по памяти.

– Если ваше предложение ещё в силе, Пётр Георгиевич, то я согласен.

Глава 22

В Императорское училище я еду, как и положено, в последний день лета – заселяться.

В машине есть кондёр, но я предпочёл открыть окна. И теперь в одном из них торчит оскаленная морда химеринга. Кисточки на ушах раздувает ветер, и я замечаю на одном ухе пару чёрных чешуек.

Чёрт, предупреждал же леший Семён Феоктистович, что облик кота будет меняться с каждым его попаданием в разлом. Так мы и до хвоста с жалом доживём…

На самом деле всё далеко не так радужно. Если химеринг вернётся в свой прежний облик, он сразу погибнет. И ещё неизвестно, не слабеет ли он, постепенно возвращая свой настоящий облик.

Зато сейчас Крайт явно счастлив.

Как, впрочем, и я.

Шанк скрутился клубком на своей любимой сумке. Вообще, он не расставался с ней с самого нашего возвращения. И я ещё раз подумал о жестокости бога войны. Кстати… если Шанкар обретёт тело и разум, вряд ли он захочет оставаться моим оружием.

Но даже это не заставит меня отказаться от помощи золотому дракону.

Подъехав к центральному зданию Императорского училища, удивляюсь тому, сколько на стоянке рядом с ним машин. Причём ни одной иностранной дешёвки, только крутые российские. Элита элит, м-да. Впрочем, и само здание впечатляет. Оно находится рядом с тренировочной башней училища и уступает ей разве что в высоте. Всего четыре этажа.

С трудом найдя место для парковки, со скоростью в пять кэмэ в час подкрадываюсь к увиденному прогалу между машинами… как вдруг, визжа тормозами, меня обгоняет здоровенная чёрная тачка. На дверцах – какая-то хищная аэрография. Кажется, монстры разлома.

Ну как обгоняет… Пытается. Потому что я щёлкаю пальцами, и небольшой «плевок» тьмы расползается по её лобовому стеклу, мешая обзору водителя.

Он ожидаемо бьёт по тормозам, я же спокойно въезжаю на присмотренное место. И не забываю втянуть тьму обратно.

Выбравшись из салона, упаковываю на заднем сиденье Шанка с его сумкой в рюкзак. Совершенно ни к чему, чтобы эта сумка попалась на глаза графу Горчакову.

Ставлю машину на сигналку и иду к дверям училища. Крайт скачет следом.

Владельцы чёрной тачки уже тоже выползли из салона. Трое парней и симпатичная девушка в короткой юбке. Как бы невзначай парни пытаются перекрыть