Имперский вор. Том 3 - Дмитрий Ра

сошёл с ума! Теперь этот ублюдок будет рассказывать всей Москве, что протянул руку помощи обедневшему роду Каменских.

Прям с моего языка сняла. Я тоже был в этом уверен.

Поднимаюсь.

– Не будет.

– Ты его совсем не знаешь! А вот я знаю. Никита, нет! Я верю, что когда-нибудь ты вернёшь всю нашу собственность, но не сейчас и не так.

– Мама. Князь Назаров не просто никому ничего не расскажет. Напротив – будет уверять всех, что вернул мне клуб, чтобы выплатить долг. Или что-то подобное – я не силён в светских интригах, а вот он – да.

– Но…

– А если он этого не сделает и бросит хоть тень пятна на мой род, то в Москве узнают о нём очень нехорошие вещи. Репутация князю Назарову дороже возможности поглумиться надо мной, ты же понимаешь.

– Шантаж? – спрашивает она, явно успокоившись.

– Нет. Просто я действительно оказал ему серьёзную услугу. Потому и согласился принять клуб. Но по праву он твой.

– Ты действительно вырос… – задумчиво говорит мать. – Но я всегда была уверена, что смогу тобой гордиться. Ты очень похож на отца…

Некоторое время я объясняю ей ситуацию с клубом. Понимаю, что она неплохо разбирается в таких делах. По крайней мере результаты аудита читает внимательно и мрачнеет.

– Предстоит много работы… – вздыхает.

– Я со всем разобрался. Нашёл нужных людей для управления клубом. Не беспокойся, тебе не придётся этим заниматься. Ты – владелица клуба, но я остаюсь генеральным директором. А ещё есть исполнительный директор, и это очень надёжный человек.

– Подожди, – останавливает меня мать. – То есть я буду получать доходы, а ты – зарплату?

Киваю.

– Примерно так.

– Не согласна, я…

– Так и никак иначе, мама. И я…

Ну, если я уже пообещал это себе, почему не могу пообещать ей? В конце концов, это моя мать.

– Я обещаю тебе вернуть всё наше имущество, – говорю твёрдо. – И восстановить поместье Каменских. Ну, мама…

Она всё же пускает слезу и опять принимается меня тискать.

Чёртовы сантименты!..

Вырвавшись наконец из родительских объятий, я посвящаю время до вечера медитации. Мой кошак сладко спит, вытянувшись на кровати, – оказывается, в поместье Хатуровых водятся змеи. Очень жирные!

Прерываюсь на ужин, потом часа полтора развлекаюсь: рассказываю Ярику и Петьке о страшных монстрах, напавших на военный лагерь училища. Вру нещадно, но пацаны слушают развесив уши. А за дверью подслушивает их старший брат.

В полночь ко мне приходит Танечка.

Что сказать – неплохой день. Хотя и скучный.

⁂

Тот же день

В поместье графа Хатурова

– Да ты рехнулся, что ли, Соболев… – с изумлением спросил Александр Васильевич Хатуров, прочитав шапку врученной ему бумаги.

Матвей Соболев, очень довольный, кивнул в ответ:

– Был близок.

– К чему?

– К дурдому, – оскалился Соболев.

– «Генетическая экспертиза на установление принадлежности к роду, – ещё раз прочитал Хатуров, теперь вслух. – Объект исследования: образец жидкой крови, образец сухой крови». Твою мать! Где ты сухую-то взял? Это же… кровь Стаса?

– Ну да.

– Где взял?

– Храню кое-что, – коротко ответил Соболев.

– «Заключение эксперта… В результате генетического идентификационного исследования установлены профили структурного полиморфизма…»

– Оно тебе надо, Саш? Тут всё равно имён нет. Я ж сказал: экспертиза установила, что тот пацан, которого я к тебе привёз сегодня из лагеря, является родным сыном Станислава Каменского. Значит, он действительно Никита Каменский. Это всё, что нам надо знать.

– Поздравляю, – едко сказал Хатуров. – С тем, что ты больше в этом не сомневаешься. Я вот и в уме не держал такую чушь.

– Я держал.

– Да что тебе не так в парне? В этом возрасте взрослеют рывками, сам знаешь. Я вот только рад.

– Угу.

– У меня он пока жил, так не мужик был, а слизь какая-то. Полностью инертный, сам знаешь. Ну так отца потерял, они ведь близки были. Трагедия…

– Угу.

– А теперь пришёл в себя. Сменил обстановку, взял себя в руки. Мстить решил за отца. Ну, я так думаю.

– Угу, – в третий раз хмыкнул Соболев. – Да ладно, Саш, ну ты прав. И это отлично! Но я решил проверить. Мало ли…

– Случилось что-то ещё? – спросил Хатуров.

Матвея Соболева он знал очень давно и хорошо. Если он побежал делать генетическую экспертизу, чтобы удостовериться, что изрядно повзрослевший пацан – действительно всё тот же Никита Каменский…

…значит, имел на то веские основания.

– Прости, не могу сказать.

– Даже так… – протянул Хатуров. – Ну, теперь ты спокоен, уже хорошо. Кстати, а какой второй дар у Никиты открылся?

– Спроси сам, – посоветовал Соболев. – Может, и скажет.

– Спрошу. Так что там со старшим Меньшиковым, Матвей? Вообще ни следа?

– Умер он.

– Откуда инфа?

– Пока не могу сказать, – хмыкнул Соболев. – Но она точная. Нашёл я одного осведомителя… ценного, но зашифрованного.

Предположить, что этим новым осведомителем является Никита Каменский, графу Хатурову даже в голову не пришло. Что Матвея Соболева очень порадовало. Врать друзьям он терпеть не мог.

Глава 21

Будит меня звонок князя Назарова. В восемь утра. Отключаю звук на смартфоне, но лежу ещё от силы минуты две.

Конечно, неплохо бы как следует отоспаться, но расслабляться не время. Да и Назаров вряд ли просто хотел пожелать мне доброго утра.

Умываюсь и, так и быть, перезваниваю.

– Никита, простите за беспокойство в столь ранний час, знаю, что у вас последние выходные перед учёбой, – любезничает Назаров. – Но у меня, право, к вам неотложная просьба.

– Слушаю, Виктор Алексеевич.

– Видите ли, моя дочь…

– Да? – спрашиваю, устав от длинной паузы. – С ней всё в порядке?

– Вот я рад, что вам это интересно! Да, более-менее. Но Ольга требует встречи с вами.

– И зачем я ей понадобился?

– Да если б я знал, – с досадой говорит Назаров. – Психиатр предположил, что это синдром эмоциональной зависимости. Ну, к спасителю жизни. Что-то такое. Вы не могли бы приехать, Никита? Очень вас прошу.

Синдром синдромом, но мало ли что на уме у княжны Назаровой, помимо психических отклонений… И помнит ли она о разломе. Не хотелось бы. Возможно, мне удастся это выяснить.

– Хорошо, я сегодня приеду. Пока не могу сказать когда.

– Спасибо, жду в любое время, – коротко говорит Назаров и называет адрес.

Полчаса спустя я выясняю, что мечта Матвея запереть меня в поместье сбылась. Сам Соболев уехал ещё вчера, и обеда не дождавшись. И на чём мне ехать в столицу?..

В холле сталкиваюсь с Хатуровым.

– Александр Васильевич, вы в Москву, случайно, не едете?

Он тяжело смотрит на меня.

– Никита, ты бы посидел дома. С матерью пообщался… Вечером могу позаниматься с тобой.

– Александр Васильевич, у меня дела.

– Какие? Вляпаться в очередное приключение?

Вежливо напоминаю:

– А это не вы разве подписали бумаги о том, что я полностью дееспособный гражданин империи?

Хатуров закатывает глаза к потолку и сдержанно замечает:

– Только из-за возвращения тебе твоей собственности. Не мне же этим заниматься. Но тем не менее совершеннолетним ты станешь только через три года. И должен понимать, что в сложившейся ситуации…

– Александр Васильевич, давайте не будем? – перебиваю я.

Он замолкает и машет рукой.

– Через час я поеду в училище. Подвезу тебя.

А если бы он уже уехал, что тогда?

Конечно, существует такси. Но мне нужна полная независимость и свобода передвижений.

А ведь Никита Каменский очень любил автомобили. И разбирался, и водить умел, и права у него есть. По счастью, в Российской империи их можно получить в шестнадцать лет.

Справлюсь, пожалуй. Лекс Львов как-то говорил, что машина ничем не отличается от велосипеда – в том плане, что если раз научился, то это навсегда.

В Москве я прошу высадить меня у первого же попавшегося на глаза автосалона.

Менеджер, видя стандартно, но дорого одетого юнца, любезничать не спешит, зато профессионально расспрашивает, какая именно машина мне нужна.

Мечтой Никиты был «Сокол УКБ-415». Два турбокомпрессора, 542 лошадиные силы… Шикарный спортивный родстер. Никите он казался похожим на сказочного дракона. У Лекса, кстати, именно такой.

Ладно. «Сокол» приобрету, когда открою собственный бизнес.

А пока…

К Назарову