Прах - Элизабет Бир

была уверена в том, что попала в переделку и сейчас получит по заслугам.

Крыло заботливо окружило ее – либо защищая от холода, либо реагируя на то, что она быстро обхватила себя руками. Полупрозрачные крылья были теплыми; их прикосновение вызвало у нее дрожь.

Кто этот Прах, говоривший с ней через механического паразита, который прицепился к обрубкам ее крыльев? Кто он такой, чтобы требовать ее руки?

Она не хотела спрашивать об этом Бенедика, и она не понимала, откуда это может знать Риан.

А что касается Риан… все, о чем она просила, было исполнено: через пятнадцать минут Персеваль и ее сестру поселили в маленькой комнате с двумя кушетками. Здесь было теплее, а стены были задрапированы плотной тканью. В комнате стояли большой стол и скамья, а также комод и гардероб для всех вещей, которые у Персеваль и Риан отсутствовали. Мебель была красно-коричневой с редкими белыми и желтыми узорами – симпатичная и прочная. В углу светился маленький нагреватель, создававший в комнате уют.

Риан посадила Гэвина на спинку стула и повалилась на кушетку, которая стояла ближе к двери. Персеваль подошла к большому окну и прижала к нему руки. Стекло было той же температуры, что и воздух в комнате – значит, слоев стекла тут два или даже три. Если Персеваль наклоняла голову, то видела свет, отражавшийся от других стекол. Там, где ее тень закрывала источники освещения в комнате, Персеваль могла увидеть, что находится снаружи. Она посмотрела на длинный, покрытый снегом берег, на черное озеро под ним; за озером обледеневшие деревья поблескивали в первых серых, отраженных утренних лучах. Персеваль стала ждать, когда гнев Риан достигнет максимума.

– Ты обманула меня, – сказала Риан.

– Я опустила часть информации, – признала Персеваль. – Но все же вышло неплохо, верно?

– Ты дала понять, что знаешь его, что он примет нас.

Когда у них произошел тот разговор, внутри Риан еще не было симбионта и она не могла точно запомнить то, что было сказано. Сама Персеваль уже забыла о том, как это – жить без симбионта, но она знала достаточное число плебеев, и от общения с ними у нее возникло кое-какое представление о том, в каком смятении они пребывают, об их затуманенных, неидеальных мыслях. «Интересно, улучшается ли мышление Риан? – подумала она. – Заметила ли Риан, какими четкими стали ее новые воспоминания?»

– Я сказала, что это не бесцеремонно, если его дочери обратятся к нему за помощью в тяжелый час.

– Иди ты в космос, – сказала Риан, и Персеваль рассмеялась. А затем Риан поняла и тоже залилась смехом. – Уже, да?

– Вроде того.

Персеваль прислонилась к поликарбонатной поверхности и вздрогнула, поняв, что чувствует прикосновение стекла к перьям крыльев-паразитов. Они проникали в ее нервную систему. Более того, они становились частью ее самой.

Она ощутила болезненный укол. Она опустила взгляд и поняла, что крутит в руках призрачное перо; это перо вырвалось из пальцев и его края порезали ее ладонь.

– Проклятье.

Персеваль уронила перо на пол и слизнула кровь с большого пальца. Порез сам затянулся, стал тонкой голубой линией на коже, и она опустила руки.

– По твоим словам, ты бросила вызов Ариан потому, что она вела себя как злодей, – сказала Риан, сползая с кушетки.

Персеваль представила себе, что чувствует вкус крови. Крови Ариан. Теперь они, в общем, были в безопасности. Они спаслись, и если кто и может предотвратить тотальную войну, то это Бенедик Конн. Пришло время снова подумать о других вещах.

– Когда-нибудь она за это заплатит.

Риан нагнулась, подобрала перо с пола и, не разгибаясь – локти на коленях, голова опущена, – сказала:

– Так расскажи мне про ее злодейство.

Персеваль встала и посмотрела на нее, сложив руки и крылья. А затем жесткая линия ее рта обрушилась, и Персеваль пригладила свою бритую голову обеими ладонями.

– Волосы вырастут, – утешила ее Риан.

– Я думала о том, чтобы остричь их, – сказала Персеваль. – Длинные волосы – это излишество.

Не поднимая головы, она продолжила:

– История, которую ты хочешь услышать, не очень лестная.

– Я не хочу слушать лестные истории об Ариан…

– А обо мне? – Персеваль посмотрела на Риан, темные глаза и темные ресницы резко выделялись на фоне бледного прямоугольного лица.

Риан сглотнула. Жар уколол ее щеки; она залилась румянцем и быстро опустила взгляд, словно изучая полупрозрачное перо, которое держала в руках. Капля крови окрасила кончик пера в лазоревый цвет. Она разгладила перо; таких она не видела ни у одной птицы.

– Верь в мою любовь, – сказала она и услышала, как зашуршала Персеваль, кивая.

– Я совершила много ошибок, – треснувшим голосом сказала Персеваль.

– Я прощаю их, – ответила Риан. – Ты говоришь, что странствовала в поисках приключений.

– Да. Я не знаю, что тебе известно про Двигатель…

– Ничего. – Риан вспомнила все истории о демонах и ангелах, о людоедах и террористах. – Ничего, что заслуживало бы доверия. Теперь в моей голове сидит один инженер…

– Герой Ынг.

«И он потрясен и сконфужен тем, что его назвали героем», – подумала Риан. Но затем она напомнила себе, что он заслужил это звание своей смертью, и его смущение ослабло.

– Я не буду скучать, слушая твои объяснения.

– Ладно, – сказала Персеваль и, зашуршав крыльями, села на пол; ее длинные ноги выгнулись в стороны. – Долг каждого рыцаря королевства – патрулировать территории, поддерживать общественный порядок и защищать закон в тех пределах, на которые распространяется влияние нашего домена. Кроме того, мы ищем ущерб и по возможности устраняем его. Мы не всегда странствуем по одному и тому же маршруту, чтобы никто не знал заранее, где и когда мы окажемся, и чтобы мы могли заниматься обслуживанием малонаселенных зон. Но по той же причине нам, странствующим рыцарям, полезно знакомиться с местными жителями, понимать, кому стоит доверять, а кто во всем ищет выгоду. Некоторые из них… – Она прикусила губу, словно вспомнив, что еще неделю назад Риан сама была плебейкой. – Риан, если уж я должна говорить до ужина, то, пожалуйста, дай мне попить.

– Вряд ли ты будешь рассказывать так долго, – отозвалась Риан, но все-таки встала и, засунув перо в карман, взяла со стола графин и налила вино в два невысоких бокала. Вино было темно-красным, темнее, чем еще совсем недавно была кровь Риан. – Вот, держи.

Она снова села, на этот раз – ближе, и Персеваль с благодарностью приняла от нее бокал.

– В данном случае я наткнулась на ситуацию, которая требовала моего вмешательства.

– Ариан делала что-то ужасное.

– Ариан наказывала одного из своих сторонников.

– И ты вмешалась?

– Забавно… – сказала Персеваль, глядя в свой бокал. –