Прах - Элизабет Бир

коридоре послышались голоса. Он отложил в сторону лопаточку, повернул регулятор индукционной пластины почти на минимум – она со щелчком выключилась – и бросил взгляд на верхнее освещение. Выключить его сейчас – значит подать невероятно очевидный намек.

Но Риан подумала, что все это неважно, ведь воздух уже наполнился ароматом жарящихся оладий.

– Космос, – одними губами сказала она, когда топот кованых сапог усилился.

Она засунула расческу в карман и присела, жалея о том, что у нее под рукой нет чего-то вроде дубинки; с таким оружием она бы чувствовала себя куда более комфортно, чем с колющим.

Но Тристен в противоположном конце комнаты положил костлявую ладонь на рукоять найденного ножа, и это ее успокоило. Еще больше она успокоилась, когда Персеваль встала и расправила плечи, Крыло развернулось за ней, словно плащ. Лицо Персеваль было безмятежным, словно у ангела. Переглянувшись, Персеваль и Тристен встали по обе стороны от двери.

В своем сознании Риан увидела приближающихся людей. В десяти метрах дальше по коридору находилась развилка, и они шли по левой дороге. Она слышала эхо их шагов, видела их на карте в своей голове, и это было очень странное ощущение. Она напряглась, пытаясь понять, о чем они говорят, но до нее донесся незнакомый ей стук марширующих сапог.

Значит, они не из Власти, и это уже что-то. Но возможно, это те, кто отправил в заточение Тристена, – или люди из Двигателя, которые послали Персеваль умирать в Доме Власти.

Гэвин сел на спинку стула, наполовину раскрыл крылья и вытянул шею, словно нюхая воздух. А затем Тристен вздернул подбородок, и кончик его усов, который был виден Риан, чуть приподнялся от улыбки.

Тристен вернул нож в ножны на ремне, которым он подпоясал слишком большие для него брюки. Он поднял руки над головой и вышел в коридор, а затем надменным жестом ладони поманил за собой Риан и Персеваль.

Персеваль посмотрела на Риан.

Риан пожала плечами.

Персеваль пожала плечами в ответ и повернулась, чтобы идти вслед за Тристеном.

«Возможно, не стоит просто вприпрыжку мчать на линию огня», – хотела сказать Риан, но, возможно, в своде правил рыцаря написано, что он должен вести себя как долбаный идиот – потому что именно так и поступила Персеваль. Ну а раз так, то и Риан не собиралась прятаться за пластмассовым стулом и ждать, когда ее вытащат за шкирку, словно котенка.

Жестом она остановила Гэвина. Она уже перестала думать о том, как ему удается маневрировать с постоянно закрытыми глазами, но в любом случае из него получится более эффективный резерв, чем она. Он застыл, подняв крылья, и никто не отличил бы его от гипсовой скульптуры. Риан вскочила, одним прыжком перелетела через три ступеньки, догоняя сестру, и в результате чуть не споткнулась о край Крыла. Каким-то образом ей удалось выйти в коридор, излучая все чувство собственного достоинства, которое она смогла в себе найти, и, странным образом, почему-то она была рада, что успела причесаться.

Как Тристен и Персеваль, она подняла руки – и увидела целый коридор, наполненный вооруженными людьми. Они стояли рядами по десять или даже больше, и все были одеты в черные или в золотисто-коричневые одежды.

Впереди стоял человек в простых черных брюках и кителе. Он был одного роста с Тристеном, и его волосы обрамляли узкое лицо; его глаза – зеленые, с темными ободками – поблескивали. Риан широко раскрыла глаза – она знала, что они были рядом, но не представляла – насколько. Она опустилась на одно колено и, стремительно схватив Персеваль за руку, заставила ее сделать то же самое.

– Тристен, – сказал Бенедик Конн, положив руку в перчатке на рукоять пистолета. – Я думал, ты уже умер.

– Я вернулся, – ответил Тристен, и Риан подумала, что только она и Персеваль видят, как он дрожит, словно лист на ветру. – А это – твои дочери.

15

На холоде созревают сладкие фрукты

Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего.

Евангелие от Иоанна, 8:44

Бенедик Конн оказался одновременно и таким, и не таким, каким его представляла Риан. Его, как и Тристена, она видела только на портрете. А теперь он стоял перед ней, смотрел на Тристена и повторял те же самые восемь слогов; его губы повторяли пять слогов. Он посмотрел за спину Тристену, перевел взгляд с Риан на Персеваль, а затем с Персеваль на Риан.

– Мои дочери, – повторил он, на этот раз – громко, а затем протянул правую руку Тристену. – Спасибо.

Они пожали друг другу руки. А затем Тристен ухватил Бенедика за кисть и развернулся, потащив его за собой.

Люди за спиной Бенедика пришли в движение, но Риан видела, что он, ее отец (правда, сейчас она верила в это не больше, чем тогда, в подземелье), сделал какой-то жест, который заставил их остановиться. Принуждающий захват Тристена превратился в движущий: Тристен с силой уперся в плечо Бенедика. У Риан возникло стойкое ощущение, что хотя Бенедик и позволял Тристену двигать себя, он в то же время обдумывал доступные ему варианты, и часть из них была связана с насилием.

А затем они отступили друг от друга, а Бенедик протянул руки Персеваль и Риан.

Дочери позволили ему поднять их на ноги.

Риан подумала, что сейчас Персеваль, наверное, выглядит именно так, как в тот день, когда ее посвятили в рыцари. Ее лицо было напряжено, но на нем отражалось ощущение чуда. Риан вспомнила ее напускную храбрость – «мы просто пойдем к отцу» – и прикусила язык.

Было легко забыть, что они с Персеваль приблизительно одного возраста. Сходство снова проявилось: глаза Бенедика оказались более бледными и прозрачными, чем у Персеваль, но столь же глубоко посаженными. А черты лиц Бенедика и Персеваль были настолько похожи, что Риан снова поверила в их родство.

Но на кого похожа Риан? Явно не на одно из этих высоких, стройных существ с руками-лопатами и с оружием на поясе.

– Отец, ты меня помнишь? – спросила Персеваль.

Она стиснула его пальцы, а затем отпустила. Риан не могла этого сделать – пока не могла, – и Бенедик, похоже, не собирался ее заставлять. И все же Риан вдруг поняла, что шагнула влево, стараясь держаться поближе к Персеваль, словно та – единственное существо во вселенной, на которое можно положиться. И Персеваль, похоже, не возражала. По крайней мере, теплое Крыло укутало собой плечи Риан.

А Бенедик тем временем потянулся к Персеваль свободной рукой и погладил ее бритую голову костяшками пальцев. Он коснулся ближайшей распорки Крыла рядом с тем местом, где оно соединялось с телом Персеваль.

– Кто