Продавец игрушек - Влада Ольховская

– Я уже могу ответить или дождаться момента, когда ты нафантазируешь нашу свадьбу и двух детей?

– Но мы ведь можем сделать так, что она не узнает!

Марк сильно сомневался, что такое возможно – у Гекаты свои способы получения информации. Она за саму попытку утаить от нее что-то может слегка пожурить… например, оторвать руку.

Но если бы он сказал о таком Леони, она все равно истолковала бы это как страх, а он не боялся. Он и сам не знал, почему мгновенно подумал о Гекате, и у него не было настроения философствовать. Он просто подозревал: если он решит развлечься таким тут с кем-то, да еще из свиты другого Воплощения, ни к чему хорошему это не приведет.

Ну а Геката… Он даже не брался сказать, что будет работать с ней и дальше. Когда они расставались, она сказала, что сама свяжется с ним. Однако прошли дни, потом – недели, а не было даже звонка. То, что она обеспечила ему обучение, не означало, что она оставит его рядом с собой. Марк все это понимал, он ничего не ожидал, и все равно поступить иначе сейчас не мог.

Леони то ли поняла это, то ли решила, что обижена слишком сильно для утренних забав.

– Ну и ладно, – надулась она. – Тогда хоть на занятие вместе пойдем. Или ты со мной даже дружить не будешь?

Марк проигнорировал несколько инфантильное определение «дружить», он поинтересовался:

– Ты трусы для начала надеть не хочешь?

– Пф, зачем они мне? – фыркнула Леони. – Идем, первыми будем! И придем вместе, как пара, чтобы я хоть грязные сплетни о тебе могла пустить!

– Сейчас урок медицины, я от них освобожден.

– От лекций. Но наша Ада сказала, что сегодня будет некое уникальное занятие, она покажет нам свою лабораторию!

– От уникальных занятий я тоже освобожден.

– Неужели тебе неинтересно?

Вот тут она его подловила – ему и правда было интересно. Ему не раз доводилось слышать об экспериментах Аделаиды Синс, но он до сих пор не разобрался, в чем именно они заключаются. Теперь появился шанс закрыть этот пробел.

Они покинули жилую часть здания вместе, спустились в тоннель. Снаружи стояла ясная погода, туман уж пару дней как отступил и пока не собирался возвращаться. Ветер приносил со стороны озера свежесть и запах чего-то сладкого, заставляющего думать о мёде и фруктах. Марк в такую погоду с куда большим удовольствием прогулялся бы по поверхности, но – нельзя. Протокол должен быть соблюден, поэтому он брел по тоннелю вместе со всеми.

Изначально, когда к лаборатории двигались только он и Леони, все было неплохо. Однако чем больше студентов оказывалось рядом с ними, тем теснее заполнялось пространство. Леони еще и сообщала всем, кто имел неосторожность оказаться рядом:

– Вы ведь понимаете, что мы с самого начала идем вместе, да? А мои трусики сейчас у него в кармане!

– Я не ношу при себе воображаемые предметы, – равнодушно бросил Марк.

Особого раздражения он не чувствовал, понимал, что с ее стороны это месть за уязвленную гордость. И эта девушка недавно рассказывала ему, как страшна и злопамятна Жрица, надо же… Либо Леони врала тогда, либо не соотносила одно с другим. Марк в какой-то момент перестал обращать на нее внимание: тоннель кончился, началась зона лаборатории.

Аделаиде достался один из центральных аттракционов прошлого – просторный сказочный замок. Раньше здесь наверняка устраивались какие-нибудь представления, кружились в танце пары, на первом этаже и вовсе пустили узкий канал, по которому можно было прокатиться в лодке, наблюдая, как на маленьких островах примитивные роботы разыгрывают сказочные сюжеты.

Глобально Аделаида ничего не меняла, смысла не было. Клетки, необходимые ей для исследований, встроили прямо в аттракцион – бронированные стеклянные перегородки, через которые можно было наблюдать за притаившимися внутри существами. И собранная коллекция впечатляла…

Марк такого не ожидал, он думал, что Аделаида будет работать с малыми образцами, совсем как ученые из городских лабораторий. Она ведь даже не на специализированном Объекте, тут цель другая! Но она явно умела настаивать на своем, и замок кишел тварями, которые людям, бывавшим здесь в дни работы парка, могли привидеться разве что в ночных кошмарах.

В канале теперь плавало что-то крупное, гладкое, жадно щелкающее вытянутыми челюстями, когда дроны-«Универсалы» швыряли в воду куски рубленого мяса. По забавному толстенькому роботу-человечку, распевающему жизнерадостную песенку, ползал, оставляя за собой скользкий след, пульсирующий сгусток щупалец. В стеклянном кубе, завывая, метались прокаженные, изуродованные несколькими видами червей. Здесь были и довольно крупные особи: среди подвесных качелей и цветочных лиан нервно бегала тварь, похожая на жутковатую смесь собаки и человека – но при этом превосходящая человека размером раза в два. Умом она не отличалась, сходство ей досталось явно ради привлечения добычи, но от этого смотреть на нее легче не становилось. С такими челюстями она горло одним движением перекусит…

– В моей лаборатории собрано больше двухсот видов, выловленных в пустоши и пойманных на территориях малого контроля! – с гордостью объявила Аделаида, проводившая их по замку.

В подвесной сфере-клетке замер среди густой зелени крупный бурый примат. Он Марку сразу показался каким-то ненормально сонным, не уставшим даже, а потерявшим ко всему интерес. Причину долго искать не пришлось: когда группа людей подошла поближе, на покрытой проплешинами спине зверя распахнулась дюжина налитых кровью глаз, которые смотрели в разные стороны одновременно, щурились, то закатывались, то закрывались.

– Ничего себе! – присвистнула Леони. – Никогда не видела таких обезьянок!

– Потому что это не обезьянка, – напряженного отозвался Марк. – Это два разных вида: на спине – паразит. Изначально он закрепляется на плоти носителя тонкой пленкой и постепенно врастает в него, частично копируя его генетический код. Судя по состоянию паразита сейчас, закрепился он не меньше года назад.

– А на другое живое существо он перебраться может?

– Может. Он в таком состоянии и размножиться может, если уже этого не сделал.

Примат по-прежнему оставался за стеклом и не пытался выбраться наружу, но Леони на всякий случай отошла подальше.

Марк не собирался делать из их обсуждения демонстрацию, он говорил тихо – однако и шептать не пытался. Аделаида его все-таки услышала, могла бы проигнорировать, но нет, она остановилась, причем остановилась на лестнице, на пару ступеней выше Марка, лишь это могло обеспечить ей возможность смотреть на него сверху вниз. Скрестив руки на груди, она поинтересовалась:

– Вы хотели бы покритиковать мою работу, господин