Прах - Элизабет Бир

Прохладные пальцы коснулись тыльной стороны ее ладони. Она опустила взгляд и позволила Мэллори забрать ложку.

Персеваль слизнула мед с ногтя, а затем липкими пальцами убрала волосы со лба Риан. Волосы Риан были мокрыми от пота, но Персеваль не обращала на это внимания. Стряхнув соленую жидкость с пальцев, она взяла свою ложку.

– Ты так предана своей сестре, – сказал Мэллори.

Персеваль тщательно прожевала кашу и вдруг почувствовала, как ее рот наполнился слюной. Она проглотила еду и поднесла ко рту вторую ложку каши.

– Я едва ее знаю, – сказала она, пока умолчав о том, что Риан заботилась о ней, спасла ее и решила разделить ее судьбу, а теперь каким-то образом доставила сюда. – Для некроманта ты очень заботливый.

– То есть ты мне не доверяешь? Или не веришь, что я некромант?

Перед Мэллори тоже стояла миска с кашей, и он размешивал в ней маргарин, миндальное молоко и соль. Персеваль услышала, как сонно жужжат пчелы среди цветов миндаля.

Риан забилась в судорогах и ударилась лопаткой о колено Персеваль.

– Ой, – сказала Персеваль. – Золотко…

Она съела еще одну ложку каши и отставила миску в сторону. Затем она положила руки на плечо и лоб Риан и тем, похоже, немного ее успокоила.

– А я должна тебе доверять?

– Никому не доверяй, – ответил Мэллори, лениво размешивая кашу. Брови некроманта выглядели очень выразительно, особенно когда он притворялся бесстрастным. У него было милое лицо, гораздо более ангельское, чем у Персеваль. – Доверяй только тогда, когда у тебя нет выбора. А сегодня у тебя его не было.

– Ты с самого начала знал, кто я.

– Да. Я ведь все-таки некромант. По следу из трупов узнают тебя, Персеваль Конн.

Персеваль отставила миску в сторону; есть ей больше не хотелось.

– Ну надо же, какие пророчества мы изрекаем.

– Не глупи. Увидеть будущее невозможно. – Желудок Персеваль сейчас плясал, а вот Мэллори ел невозмутимо и решительно. – Но я отлично его угадываю.

– И?

– Кто-то в Двигателе уже пытался с твоей помощью убить твою сестру и твою тетку Ариан Конн, а также всех остальных обитателей Власти. И возможно, отчасти эта цель уже достигнута.

Мэллори протянул руку и погладил холодную, мокрую от пота щеку Риан. От этого прикосновения Риан не отстранилась. Персеваль ощутила кислый вкус ревности.

– Она выздоровеет?

– Тебя я спас, а твой случай был хуже. Вам повезло, что вы наткнулись на меня.

Мэллори нравился Персиваль больше, когда он не подмигивал.

– Или ты наткнулся на нас. Повторяю свой вопрос: почему ты помогаешь нам, некромант?

– Потому что я не люблю Двигатель, – ответил Мэллори. – И Власть тоже. Но еще меньше я люблю их войны.

И пока Персеваль смотрела на него, задумчиво кусая губу, Мэллори подался вперед и прижал свои пухлые губы к ее губам.

Персеваль еще никогда не целовали. Ах да, она поцеловала Риан, но тот поцелуй был совсем другим.

Это был мягкий, тающий поцелуй. Худая, изящная ладонь Мэллори прижалась к ее щеке, и его язык слегка лизнул ее сжатые губы. И Персеваль понятия не имела, как ей реагировать.

Она положила ладонь на грудь Мэллори, чтобы удержать его на расстоянии, и подождала, пока некромант осторожно и так же медленно не подался назад. Ресницы Мэллори дрогнули, резко выделяясь на фоне жемчужно-белых щек; Персеваль за это время ни разу не моргнула.

– Прости, – сказала Персеваль. – Я дала обет безбрачия. Я не могу стать той, о ком ты мечтаешь.

– Понятно, – ответил Мэллори и отстранился от нее. Он вздохнул, и Персеваль почувствовала его пахнущее медом дыхание. – Я уже давно живу здесь один.

Василиск, спавший на ветке, поднял голову и распушил хохолок.

– А я? – спросил он обиженным тоном. – Я не в счет, что ли?

10

Весь этот рай – и не для тебя

И глубоко в ее хрустальное тело пролилась

Горячая и печальная сладость праха.

Эдна Сент-Винсент Миллей. «О, усни навеки в латмийской пещере»

Крыло сообщило Праху все, и в том числе свое имя.

Прах решил, что это хорошее время – насколько Прах вообще мог судить. Он сам никогда не умел придумывать имена – ведь он, в конце концов, в основном был кем-то вроде архивиста – но его, как и многих архивистов, восхищали каламбуры и ирония.

Взять, к примеру, название этого мира: половина названия также была половиной имени самого Праха. «Лестница Иакова».

Одна вещь, которая заключает в себе множество вещей, и название, выбранное с великим тщанием. Потому что лестница Иакова – это лестница, по которой ангелы поднимались в рай; и это также преломление солнечных лучей, проходивших сквозь облако на планете (Прах никогда этого не видел, но в его памяти хранились изображения); и еще это веревочная лестница, по которой моряки поднимались на ванты; это также была примитивная модификация, которую люди устраивали своим телам, – и это имело большой смысл, потому что люди были единственными животными, которые калечили себя намеренно или чтобы направить свою собственную эволюцию, хотя в те времена возвышенные были лишь мечтой; это была игрушка, развлечение, а в названии мира это словосочетание стало обещанием, благословением и аллегорией.

Потому что лестница Иакова в названии мира была всем этим – и ничем. Лестницей, по которой должны подниматься эти ангелы, была двойная спираль. И тогда они станут Богом. Они – те, кто был осколками Бога.

Бога, который умер. И его осколки никак не могли договориться о том, что с этим делать.

Прах поблагодарил Крыло – оно все еще было инфантильным и примитивным, но оно училось и уже могло сообщать об увиденном, – а затем начал растворяться в воздухе.

Он знал, где находится владение Самаэля, и, более того, был уверен, что искать его долго не придется. У Самаэля наверняка есть заставы и часовые, и материя самого Праха быстро встретится с материей брата.

Если Самаэль вламывается в дом Праха, то и Прах может вторгнуться в жилище Самаэля.

Он был силен – так же силен, как и его соперник. Он поверит в это – и в то, что нужен Самаэлю.

Прах рассыпался на части и просочился сквозь мир. Прибыв к дому Самаэля, он не остановился даже для того, чтобы набраться храбрости. Он катился вперед на искусственно созданной волне высокого давления, сметая с дороги слуг и фрагменты Самаэля.

Владение Самаэля было раем – как и подобает Ангелу систем жизнеобеспечения. Самаэль поджидал его, уже материализовавшись и скрестив руки на груди, – в зеленом бархатном пальто и с огромными, растрепанными черными крыльями за спиной.

На пикосекунду