Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Далее в зеркале над жестяным умывальником изучаю бороду. В бытность доцентом, а не смотрителем маяка бороды я не носил. Я ее отпустил после «инцидента», шрамы на роже маскировать. Ну а смотрителю быть бородатым сам бог велел.

Зеркало большое, но мутное, света в номере мало. Для получения трехмерного обзора орудую другим зеркальцем — своим, маленьким. М-да, зря я решил «в гостинице подровнять». Но поздно.

Форма-то в целом ничего: лопата — уважаемый инструмент. Но линия роста снизу, на шее — просто караул. Как прибрежная полоса после шторма. Может быть, проще голову не поднимать?

Нет, всё-таки надо что-то делать. Скребу шею: делаю ровно, но криво. Теперь надо с другой стороны… ска! Теперь по-другому криво. А время поджимает.

Махаю рукой. Сойдет. Кажется, пора вызывать такси.

Звоню по номеру, что мне назвали на ресепшн, приезжает желтый рыдван с еще одним усатым кхазадом.

— До самого дворца не довезу! Мне за рогатку нельзя с такой машиной. Штраф выпишут.

По дороге выясняю: «рогатка» — это река Рогатка, которая тут отделяет опричные кварталы от Земщины. А то я уж представил самодельный шлагбаум из бревна и косматых разбойников. Впрочем, суть похожа.

— Помогает князь городу? — расспрашиваю водилу на правах гостя.

Тот зыркает на мундир, но решает, что я не опасен: можно ругаться.

— Куда там «помогает»! Видать, за дело его Государь в опалу отправил: я бы тоже такого заслал в самую жопу мира, с глаз подальше. К нам то есть.

— Удружил, получается, Иоанн Иоаннович сахалинцам.

— Ну а как иначе! Государь-то у нас один, а желающих с ним рядом погреться — таких уйма. А если ты, дурак, совсем страх потерял — то и получай опалу. Светильник-то — он не только греет, а и жжется. Куды их девать, опальных, если не к нам. Не в Москве ж держать.

Под эти пассажи доезжаем до Рогатки. Речушка, прямо скажем, невелика. Но отчетливо делит город на две части. По сю сторону, с севера — земские микрорайоны, пивные, аптеки. По ту, с юга — широченный проспект Грозного с особняками за высокими заборами.

— Через мост пешком, — говорит кхазад, тормознув у тротуара. — По площади мимо памятника — и там будет, значит, княжеский дворец.

Мост, кажется, больше самой речушки. С той стороны — площадь, как футбольное поле. Торчат симметрично одинокие лавочки для неразумных, кто не боится дальневосточных ветров. Посреди площади — Иоанн Васильевич, вариант классический, «в шапке». Суровый лик и бородка клинышком, в шубе похож на шахматного ферзя.

Первый же особняк с того конца площади — княжеский. Роскошный забор с вензелями подпирают дорогие машины, вон тот желтый кабриолет прям красавчик.

Иду в распахнутую калитку, по размеру большую, чем иные ворота. На входе огромный тип в черном френче, вместо одного глаза имплант.

— Ваше приглашение, будьте любезны!

Имплант мигает, тип сноровисто сторонится. Недалеко. Кажется, ширина прохода пропорциональна статусу гостя.

По ковровой дорожке, мимо клумб иду к золоченому крыльцу. Еще двое каменнорожих привратников пропускают добрых и честных людей внутрь — в холл с лестницей.

В целом, ничего неожиданного тут нет. Люстры, картины, позолота. Балясины мраморные, дорожка красная. Мужчины в смокингах и мундирах (уф, нормально смотрюсь), дамы в вечерних платьях. Все фланируют по огромным залам — наверху целая анфилада — позируют незаметным, но вездесущим фотографам в угольных водолазках, попивают винишко. Его разносят официанты, которые порхают по залу точно артисты балета, с целыми пирамидами бокалов.

— Игристого, сударь?

— Мне бы туда, где закуски, уважаемый.

— Конечно, позвольте вас проводить. Фуршетные столы в соседнем зале!

В указанном месте громоздятся столы со всяческими дарами моря на шпажках и в тарталетках, оплывает шоколадный фонтан меж гор клубники. Девица эльфийской внешности возит смычком по виолончели — видимо, должно способствовать пищеварению.

Я, выцеливая закуски понажористей, подкрепляюсь. Надо быть в тонусе перед разговором с князем. Понимать бы еще, как лучше подойти к нему. А впрочем, плевал я на этикет. Не буду понимать как — просто подойду.

Но пока ни князя, ни кого-нибудь еще из хозяев не видно.

Зато по всем залам светятся на стенах картины — не те, которые в рамах, а которые магические проекции. Кто-то чего-то строит, воспитывает каких-то детей, чего-то торжественно открывает с перерезанием ленточки. Много белых халатов и видов лабораторий — киношных, нелепых. Бегут буквы: «„Панацея“. Здоровье разумных — в надежных руках!»

— Игристого, сударь? — это уже другой.

— Спасибо, не надо.

— Зря, зря! — кряхтит тучный тип в пиджаке табачного цвета. — Зря вы избегаете. С моих виноградников! «Глеб Куницын»!

— Простите?

Тучный фыркает, протягивает ладонь:

— Глеб Сергеевич. Знаете, что Сахалин в прошлом году получил статус винодельческого региона?.. То-то же!

Про виноградники мне интересно, однако Куницын настроен только хвалить свое, по правде сказать, не самое изысканное винцо. Отделываюсь от него с некоторым трудом, употребив незапланированно три бокала. В башке начинает приятно шуметь. Ладно.

Сбегаю в другой зал. На верхней террасе играет оркестрик, и пары танцуют фокстрот. Повсюду огромные вазоны с ворохами цветов — я, конечно, иду смотреть.

…А! Это для салонной игры. Дамы вручают кавалерам цветки, которые символизируют разное. То-то здесь куча народу с этими цветами в петлицах.

— Что из этого вам больше нравится? — слышу за плечом женский голос.

Дама моего возраста, в бордовом платье и с рыжим мехом на плечах.

…Вот это декольте, блин! Надо не таращиться. Я смотритель маяка, а не неандерталец. С другой стороны, гм… Ведь осознанный выбор сделала барышня.

— Вон те, — киваю я. — Орхидеи.

— «Приватный диалог»! Тонкий выбор.

— Будем надеяться.

В этот момент картины на стенах начинают мягко мерцать, наливаться светом. Изображение изменяется — наконец-то! Вот он, хозяин вечера. Его светлость князь Игорь Константинович Сахалинский собственной персоной. Строгий старичок с бородой клинышком, как у Грозного, с тростью.

Оркестр выдает финальную ноту — потому что фанфары звучат с экранов.

— Господа! — слышится голос князя. — Рад приветствовать всех собравшихся в моем доме!

По залам разносятся аплодисменты.

— Если бы мне позволяло здоровье, господа — я сейчас поднял бы тост за будущее. Именно с его наступлением связан, как я это вижу, интерес к нашему региону компании «Панацея» —